спокойной женщины. Даже если его подозрения не подтвердятся, он просто договорится о сотрудничестве. Их компания давно подумывала о сотрудничестве с какой-нибудь подобной клиникой.

Ну и за работой перестанет думать о Еве. О том, что сейчас внутри его пульсирует непонятная пустота и безумно хочется просто позвонить и поговорить с девчонкой.

Хан лишь крепче стиснул зубы. А еще сжал руки на руле. Не стоит поддаваться эмоциям. Хотя бы потому, что Ева уже под подозрением, поскольку владеет платком.

А еще беспокоила неудавшаяся встреча Евы: кто-то собирался увидеться с ней и рассказать про платок. Кто? Кто такая эта Элис? Что ей, черт подери, может быть известно? Точно не Хищница, такие не обсуждают скверну, а просто хотят всю ее забрать себе. Одна из владелиц? А вот это вполне вероятно.

Притормозив на светофоре, он дотянулся до ежедневника, лежавшего на сиденье рядом и быстро сделал пометку: посетить дом Элис и как следует его осмотреть. Не совсем законно, конечно, но что делать.

Бывают мгновения, когда что-то резко меняется в жизни. Или когда ты понимаешь, что больше не можешь жить как раньше. Не можешь и не хочешь.

У Ирен, кажется, наступил как раз такой переломный момент. Если до этих пор она еще сдерживалась, в глубине души надеясь, что все поправится само собой, то сейчас вдруг отчетливо поняла: не поправится. Не будет чуда. И даже Хан его не придумает. Потому что побоится вызвать гнев ее отца.

А она не боится. Зайдя в номер в сопровождении охраны, Ирен вдруг поняла, что все. Точка. Надоело. Придется все брать в свои руки. Ну что вот сделает с ней отец? Проклянет? А ее нынешняя полузатворническая жизнь — не проклятие? Выгонит из дома? Да пожалуйста! Посадит под замок, пока не согласится выйти замуж? Да она головой пробьет стену и сбежит.

Ирен обернулась к охране и уперла руки в бока.

— Будете смотреть, как я раздеваюсь? — подчеркнуто язвительно спросила, начиная расстегивать верхнюю пуговицу блузки. Миг, и мужчины развернулись, чтобы торопливо выйти из комнаты. Ирен же быстро скинула блузку, штаны, подскочила к шкафу и натянула джинсы со свитером. После чего скользнула в постель и по уши укрылась одеялом. Закрыла глаза, постаралась дышать ровно и спокойно.

Минут через десять, как она и предполагала, послышался негромкий стук. Потом еще. Нарочито сонным голосом Ирен рявкнула:

— Да!

— Мисс Ковальски, — в номер вошел Анджей, — прошу прощения, хотел узнать ваши планы.

— Мои планы будут ограничиваться этим номером, — раздраженно проговорила Ирен. — Я спать хочу, голова трещит.

— Может, позвать врача?

— Я уже выпила таблетку, это просто реакция на местную погоду. Скачет как бабуин. Все, оставь меня в покое!

Она снова улеглась и закрыла глаза. Услышала шаги Анджея, легкий стук закрывшейся двери и победно заулыбалась. Ну вот, теперь надо подождать с полчасика и попытаться незаметно улизнуть. Куда? Ирен точно знала адрес: клиника, где лежал Берт.

Удрать получилось неожиданно легко. Уже сидя в такси, Ирен не удержалась от победного смешка. Ее охрана купилась на сонливость и усталость подопечной. Они спустились в ресторан отеля, а Ирен быстро и незаметно выскользнула на улицу. Где тут же поймала такси и протараторила адрес клиники.

За такой поступок ее по голове не погладят. Может, даже отправят домой. Ирен, правда, туда не собиралась в ближайшее время. Роскошный и огромный родительский дом вызывал исключительно скуку пополам с раздражением. Время там всегда тянулось киселем. Таким, какой впихивали в нее в детстве: безвкусный, но якобы очень полезный. Слуги все передвигались бесшумно, мать, сколько Ирен себя помнила, особо не баловала ее вниманием. Порой девушке казалось, что ей не слишком рады дома. Все общение сводилось к обучению домашнему хозяйству или к упрекам в дерзости и наглости.

Атмосфера чуть оживлялась, когда возвращался отец. Но опять же: она могла становиться веселой или, наоборот, тревожной. Все зависело от того, в каком настроении приходил глава семьи. Иногда Ирен, чтобы не рисковать, просто выскальзывала в сад и начинала возиться с цветами. А на следующий день за завтраком наблюдала за родителями.

Отец никогда не бил мать при детях. Делал он это за закрытыми дверями спальни. Ирен однажды не выдержала. Сидя в своей комнате, она вздрагивала, слыша глухие удары. А потом ее сдернуло с кровати неведомой силой.

На стук в дверь к родителям выглянул отец. И тогда Ирен на него просто заорала, требуя прекратить. На шум выскочил находившийся дома Богдан.