— Твой катер на буксир берём с заглушенными дизелями. Чтобы не выдал себя. Так в темноте и проведём, укрыв за баржой. Вот с лейтенантом другой план. Он остаётся на входе в пролив, и когда мы его пройдём, там по времени определимся, мы сигнал по рации дадим, то стартует и торпедирует эсминец, если повезет, конечно, и на полном ходу за нами. А дальше уходим в Поти и передаём всё, что уцелело, нашим.

— С эсминцем обязательно?

— Я хочу, чтобы на счету нашей группы был потопленный боевой корабль. Эсминец, конечно, не «Тирпиц», но подойдёт. А так с эсминцем мы счёт увеличиваем. Ты и сам не хочешь разве проверить себя в боевой обстановке?

— Почему нет, хочу, просто странно…

— Ну и ещё ты у нас как прикрытие, если на эсминце что заподозрят. Атакуешь, а мы уйдём.

— Ладно. План, несмотря на его авантюрность, мне, как ни странно, нравится.

— Согласен, мне тоже, — кивнул мичман.

— Значит, берём его за основу, — решил я.

— Но как мы узнаем, какое судно, подходящее по описанию с баржой и буксиром, будет проходить через пролив в нужное нам время? Я ведь так понимаю, мы уже этой ночью будем его проходить?

— Насчёт нужной информации, не волнуйтесь, это моё дело. Прорыв — да, сегодня ночью. Если не получится, следующей ночью и так далее. Поэтому, товарищи командиры, готовьте катера к ночной операции, особенно минно-торпедное вооружение. Что хотите с «немцем» делайте, но чтобы всё по нему знали. Ночью у вас будет экзамен по этому вооружению, и я надеюсь, вы его сдадите. Сейчас расходимся, как появится информация по судну маскировки, снова соберёмся. Это всё.

Конечно, я не вёл такие совещания, как это обычно происходит в штабах, просто общался с командирами, свои идеи выдавал, их предложения выслушивал, вот и сейчас так было.

А проблемы с нужным судном имелись, выяснить о нём с помощью радиостанций вряд ли удастся, это тыловики у них иногда внаглую, не шифруясь, общаются, а моряки стараются шифровать сообщения даже по не военным грузам. Поэтому тут может помочь только непосредственная разведка. Вызвав вахтенного, я отдал ему приказ спустить большую шлюпку на воду. В неё — мой мотоцикл-одиночку, и пусть Юру позовут, он идёт со мной. Пусть берёт вооружение, что у него было. С нами — один матрос, в лодке подождёт.

Я собрался, за старшего оставил Лазарева. Придерживая винтовку и каску, я спустился в шлюпку к уже ожидавшим меня в ней Юре с Антоном и велел грести к косе. Она в миле от нас находилась. По ней можно доехать до берега, а там и Бердянск недалеко, у него приличный порт, в котором я и планировал выяснить план маршрутов судов, идущих через пролив. Надеюсь, в эту ночь там будет проходить что-то подходящее, иначе придётся ждать следующей ночи, и так, пока не попадется что стоящее.

По моему мнению, и командиры были со мной согласны, мы могли пройти пролив, только если замаскируемся под немцев. Я также согласен с Фадеевым, что силуэты буксира и десантной самоходной баржи морякам с эсминца могли быть хорошо знакомы, поэтому сейчас дед с нашей командой и помощниками из зенитчиков маскировали свои суда, меняли им силуэты, собирая каркасы из двух снятых с грузовиков брезентов с дугами и делая ложные надстройки. В темноте прокатит. Ну и ещё что-нибудь сделают, например, щиты. Дед обещал закончить до темноты. Авральная работа.

И немец-минёр уже показывал матросу, раньше состоявшему в торпедном расчёте на эсминце, особенности местных торпед и мин. Значит, парням удалось уговорить фрица на сотрудничество.

Мы с Юрой и Антоном сняли обувь, закатали штанины до колен и, когда шлюпка заскребла о песок и ракушник косы, втроём перенесли на берег мотоцикл. Небольшой, а тяжёлый, зараза. Антон сразу стал маскировать шлюпку, используя кустарник и подсохшие водоросли, лежавшие на берегу, мы с Юрой привели себя в порядок и покатили в сторону берега. Далече ехать-то, коса несколько километров тянется, и только у самого берега, где накатывались волны, можно было развить приличную скорость.

Когда коса закончилась, поднялись на довольно высокий берег. С разгона только до половины доехали, едва кувырком обратно не пошли, но успели утвердиться на земле и дальше уже затолкали мотоцикл. Наверху в бинокль осмотрел округу: постов наблюдения не засёк, но увидел дорогу и окраины города. Так что снова в седло. Спустились в низину и, благополучно выехав на хорошо укатанную гравийную дорогу, видимо местную трассу, покатили по ней. Пару раз нам попадались встречные грузовики. Причём наши, ЗИСы. Я сам не приметил, не до того было, но, со слов Юры, в кабинах сидели по двое: за рулём в нашей форме и немец рядом. Видимо, немчура привлекала для перевозок хиви, наших пленных, пошедших на сотрудничество с ними. Ладно, учтём.

Ехали мы сторожко: дорога петляла, и за крутыми поворотами может быть неприятная встреча с постом или патрулём. Поэтому перед ними мы останавливались, и Юра бегал смотреть, что там дальше. То есть подстраховывались, и, как оказалось, не зря: почти уже на въезде в город обнаружили- таки пост. Стационарный, с мешками, набитыми грунтом, торчавшим рыльцем пулемёта, с пятью немцами. Эти тормознут, к гадалке не ходи. Я обдумывал вариант пристроиться вплотную к какому-нибудь грузовику и, когда тот приблизится к посту, притормаживая, обогнать его и двинуть дальше. Остановить нас не успеют, а стрелять вряд ли будут, вдруг мы их товарищи, хотя и сообщат о нас в город. Но, к счастью, у нас был лёгкий одиночка, поэтому мы поступили по-другому: скатив на обочину, стали уходить в сторону, объезжая пост. Правда, быстро выяснили, что путь дальше пересекал обрывистый узкий овраг, —