— Что ему надо, мне глубоко начхать. Он мне нужен как источник информации. Ты поглядывай по сторонам, собери все трофеи — что брать, уже хорошо знаешь, и в багажник машины убери. Жратву и котелок с той похлёбкой тоже. Только крышкой накрой и поставь так, чтобы не опрокинулся.

— Машину берём?

— А то как же! Спрячем пока, на обратном пути заберём. Мотоцикл нам сейчас предпочтительнее. Он более мобильный. Кстати, посмотри в машине… Мы когда ехали, водитель винтовку убирал. Показалось мне или нет, что она снайперская?

— Так вот ты из-за чего к немцам свернул, я думал, действительно, из-за машины и бензина… Нашёл, вот она, — выбравшись задом из машины, показал тот СВТ с оптическим прицелом. — Наша, трофейная похоже.

— Значит, не показалось. Хорошо, — сказал я и повернулся к немцу: пора провести допрос, но оказалось, Юра нашёл ещё не всё.

— Смотри, тут два нагана с кобурами и ТТ. Все странные, я такие и не видел.

Посмотрев на оружие, я сразу опознал эти эксклюзивные образцы.

— Видимо, склад наш какой ломанули, подарочное оружие. Генеральское. Видишь, отделка какая?

— Тут ещё ППД и ППШ, винтовка и карабин Мосина. О, я такую только на картинках видел, АВС… а в багажнике патроны… О, тут мишени есть…

— Так они решили из трофеев на пикнике пострелять, — наконец сообразил я, откуда в машине столько оружия, а главное — боеприпасов. — Понюхай стволы, стреляли?

— Нет, чистые, — сообщил тот. — Не успели, наверное.

Поинтересовавшись об оружии у гауптмана, я подтвердил свои догадки. Его зам достал советское оружие, то разнообразие, которое смог, и они решили пострелять. Кстати, остановить нас пытались по пустяку. Лейтенант курил, а пачка закончилась, у него, как говорится, уши пухли, а остальные не курили. Вот тот и отправил солдата к нам, сигаретку стрельнуть.

— Откуда будете?.. Где службу проходите? — продолжил я допрос и заметил, что немца бьёт крупная дрожь, которую он пытается остановить, но у него ничего не получалось.

— Я командую охранным подразделением, — не сразу сообщил тот.

— Охранная дивизия? Отлично, значит, язык вы ценный… Юр, документы мне дай.

Напарник протянул мне удостоверение. Быстро пролистав его, я поднял взгляд на гауптмана. Тот, видимо, всё понял, дёрнулся, но пуля из нагана прилетела ему в ногу. Навскидку я тоже очень хорошо стреляю.

— Патроны мне от нагана поищи, — зло сплюнув, немного резковато приказал я напарнику. — Два осталось.

— Ты чего его?

— Этот скот — командир лагеря для военнопленных. То-то он так изворачивался, чтобы не сообщать, кто он. Не дурак. И оружие его забери, обыщи. Я подержу на прицеле.

— Гнида. — Юра пнул в бок офицера, отчего тот взвизгнул, видимо, в рану отдало, которую он зажимал.

Юра разоружил его и, не церемонясь, снял всё ценное.

— Мотоциклы! — вдруг рявкнул он и указал на дорогу, по которой мы приехали.

— Прячем немца и тела, — сразу сориентировался я.

Мы подхватили гауптмана, Юра ему уже жгут на ногу наложил, и оттащили за машину. Два тела — в кусты, а одного посадили у бывшего костра, будто он кашеварил. Юра облокотился о мотоцикл, а я спрятался за машину, держа офицера на прицеле. Это оказался патруль, и та картинка, которую они увидели, их не заинтересовала. Мне показалось, что машина им была знакома, так как с одного мотоцикла приветливо просигналили.

— Пронесло. Дуракам везёт, — пробормотал я и крикнул: — Юр, заканчивай с трофеями! Грузи в машину так, чтобы только водительское место свободное осталось. А тела — в воду.

Пока он возился, я допрашивал гауптмана. Брать штурмом укреплённый лагерь нам вдвоём — глупость, причём опасная. Однако есть у немцев порядок — привлекать к работам на себя пленных. Немец сообщил, куда сегодня отправили четыре группы пленных из его лагеря. Вечером должны вернуться, недалеко работали. Если куда подальше отвозили, то те на месте ночевали, в каком-нибудь сарае под охраной. Заметив, что гауптман иногда отводит взгляд, так делают, когда врут или недоговаривают, ударил его прикладом своей винтовки по раненой ноге и ласковым тоном попросил рассказать всё, мол, пусть покается перед смертью. Ох, как его пробрало! Он не мог не понимать, что шансы выжить у него околонулевые, но ещё на что-то надеялся, а я прямо в лоб заявил, что не жить ему. Таких в плен не берут и в живых не оставляют. Отдать бы его тем, кого он охраняет, ни клочка не осталось бы, голыми руками порвали бы.

Закончив допрос, я достал из-за пазухи револьвер и добил немца.

— Чего он сказал? — подскочил ко мне напарник. — Почему ты ему по ране прикладом бил? Он так орал…

— За дело получил. Давай вяжи к нему груз.

Пока мы топили тела, я описал, что немец сообщил мне напоследок. В лагере у него был барак с военнослужащими РККА женского пола. То, что их охрана пользовала, это понятно. А вчера он передал двенадцать особо буйных, но красивых русских девушек и женщин из этого барака офицерам СС, их