правильно подобрав цифры и вращение. Ни я, ни Мюр не обладали навыками «медвежатников». Не уверен, что даже Сайл, с ее непостижимой силой, могла бы вырвать эту дверь.
– Че-е-ерт. – Слово больше походило на тоскливый стон, и из-за перьев ее фраза получилась далека от чистого произношения: – Я не понимаю. Она не могла мне солгать!
– И не солгала, – раздался голос из кресла, повернутого к окну.
Надо сказать, это получилось довольно неожиданно и крайне неприятно.
Он неспешно встал и сейчас всматривался в темноту за нашими спинами, конечно сразу догадавшись о том, кто посетил его этой ночью. И явно пытаясь понять, куда делась сама девушка, зная о способностях ее ингениума.
Мюр выплюнула перья прежде, чем я хоть что-то смог сделать. Вытерла губы тыльной стороной ладони.
Я был зол, но отошел к двери и молчал, уже продумывая, как вывести ее из дома, не привлекая внимания охраны.
– Я могу подойти? – вежливо спросил человек, находящийся во мраке, словно не обращая внимания на то, что девушка направила на него ствол выхваченной «Астры».
Он держал руки на виду, и Мюр сухо сказала:
– На свет и сядьте на стул. Медленно.
Она не подпустила его к столу, понимая, что у нее нет времени проверять ящики, в которых, возможно, лежит оружие. Толкнула стул ногой, и тот проехался по полу, остановившись на светлом участке.
Раньше я видел Брайса только на фотографиях в газетах, а они не передавали ни его высокого роста, ни худобы. Вытянутое лицо казалось надменным и холодным. Глубоко посаженные темные глаза, высокие залысины, удивительно черные для его возраста волосы и усы хендлбар40, бархатная полосатая пижама. Ученый подошел к стулу и прежде, чем сесть, сказал:
– Я хотел бы допить свой коньяк. Вы позволите, Элизабет?
Она не позволила, и ученый развел руками, мол, ну что тут будешь делать, не спорить же из-за такой мелочи, расположился на указанном месте, положив ладони на колени, и я отметил про себя, что пальцы у него тонкие и хрупкие, как у пианиста.
Меня он, разумеется, не видел.
– Не хотел вас пугать, просто мне сегодня не спится.
– Это обычное явление для людей, которых мучает совесть.
Он опять не спорил:
– Нас всех она тревожит время от времени. Диана вас не обманула, но с тех пор как она сделала дубликат, прошло время, и я поменял сейф. Ключи слишком ненадежны.
– Вы ждали меня, Иоахим.
– Скорее предполагал, что вы нанесете визит, – признал ученый. – Пришли убить меня, Элизабет?
Она замешкалась с ответом, повела взглядом, но из-за выплюнутых перьев больше не видела меня. Наконец приняла решение:
– Нет. Если не дадите мне веского повода.
– Хорошо. – Его губы тронула улыбка. – Что вы ожидали найти там?
– Ответы.
– Ответы? – Брайс выглядел удивленным. – Никто не доверяет ответы бумаге, девочка моя. Слишком велики риски. Внутри сейфа лишь деньги. Проверьте, если желаете. Один влево, девять вправо, ноль вправо, три влево, один, восемь, шесть, ноль вправо.
– Девятнадцатое число месяца ветров тысяча восемьсот шестидесятого года, – тихо произнесла девушка, и ствол автомата чуть приподнялся, целясь мужчине в центр лба.
Но Брайс сохранил хладнокровие и кивнул печально:
– Дата рождения Мюреол.
– Не смейте даже называть имя моей матери! – с ненавистью произнесла девушка. – Она доверяла вам, покровительствовала вам, дружила с вами. Вы были крестным ее детей и предали ее! Всех нас!
У владельца дома дернулся уголок рта, это единственное, что выдало его напряжение, но сказал он мягко, понимая, что ступил на тонкий лед, дал ей этот самый «веский повод»:
– Это неправда, Элизабет. Я не участвовал в свержении вашего отца, и уж полковник Веллтон должен был вам об этом сказать. – Брайс прищурился и улыбнулся, все поняв по ее лицу. – Но не сказал. Что же. Понимаю Вилли.
– Вы поддерживаете Мергена, служите ему.
– Я служу науке. Тому, на что потратил свою жизнь и силы. Да, мои методы жестоки, и я признаю это, но без них нельзя ускорить прогресс. В противном случае еще несколько поколений станут топтаться на рубеже конца прошлого века, лишь нанося больше вреда себе и окружающему миру. Я же