Роупер встал (слегка пошатнувшись) и поднял рог. В зале под сводчатым потолком немедленно воцарилась тишина. Воины рассеянно дожевывали, не спуская с Роупера глаз. Нахмурившись, он окинул всех собравшихся взглядом и произнес:

– За наших павших товарищей!

– За павших товарищей! – эхом откликнулся зал.

Все шумно повскакивали с мест. Раздался грохот как минимум трех упавших скамеек. По залу прошелестел тихий шепот – воины произносили вслух имена своих недавно погибших друзей. Роупер склонил голову, все еще держа рог на отлете, и также произнес одно имя:

– Кинортас…

Затем он поднял голову:

– Когда-нибудь мы обязательно с ними встретимся! А теперь – награды за отвагу!

Последняя фраза вызвала живой интерес. Теперь по залу пронесся тихий рокот, а не торжествующие крики, которыми приветствовалось все остальное в эту ночь, и наступила тишина.

– Эта война состояла больше, чем из двух битв. Их было три, и в первую мы оставили поле боя раньше сатрианцев.

Роупер замолчал и поднял руки, как бы пытаясь остановить те добродушные насмешки, которые сразу же последовали за этими словами. Люди смеялись над тем, что долгое время он считал своим величайшим позором. Но теперь можно было выдохнуть – тот пропитанный дождем день окончательно ушел в прошлое.

– Первую битву нельзя назвать славной, но доблесть, проявленная в самой безнадежной ситуации, стоит дороже любой другой. Нет никаких сомнений в том, что сегодня в этом зале было бы гораздо меньше празднующих, если бы не поступок Прайса Рубенсона. А возможно, нам было бы не до праздников вовсе. За убийство графа Уиллема, в то время как остальные уже поглядывали в сторону холмов, я вручаю ему знак награды за отвагу!

Раздался одобрительный рев.

Роупер повернулся к Прайсу и кивком подозвал его к себе. Прайс встал под радостные ликующие крики и подошел к Роуперу. Он уже привык к тому, что вызывал восхищение со стороны других воинов, поэтому на лице его не дрогнул ни один мускул. Подойдя к Черному Лорду, он опустился на одно колено, поднял руки и наклонил голову. Роупер возложил левую длань на голову Прайса, а в правую взял серебряный браслет. Прайс уже носил по одному такому браслету на каждом запястье, и Роупер добавил третий, закрепив на правой руке легионера.

– Редкая награда за редкое мужество, – сказал он, разглядывая глядящего ему в глаза Прайса. – Была б моя воля, я бы дал тебе две.

– Для меня честь получить даже одну, милорд, – сказал Прайс, у которого их было уже три.

Рекордом, который поставил Рейнар Высокий, были четыре награды за отвагу. Грей уже поделился с ними историей о том, как Рейнар погиб восемьдесят лет назад, заслужив свою последную награду. На то, чтобы заработать четыре, у него ушло сто двадцать лет жизни. Прайсу же едва исполнилось сорок.

У Грея, прожившего больше ста сорока лет, наград было всего две.

Как и у почти столетнего Уворена.

Роупер помог Прайсу встать, и они обнялись. Возвращался к своему месту Прайс под гром аплодисментов.

– У меня есть еще одна, – объявил Роупер. – Имя того, кто ее заслужил, не секрет для тех, кто был на Гитру, но прежде я должен еще раз выразить уважение Прайсу, так же как и Грею Конратсону.

При упоминании имени Грея воины принялись бить руками по столу в знак одобрения. Роупер поднял руку, и вновь воцарилась тишина.

– Оба продемонстрировали высочайший героизм, и если бы героев сегодня было поменьше, то они оба получили бы по награде. – Роупер подождал, пока шум не стихнет. – Но последняя награда достанется Леону Калдисону, который поставил в битве у моря жирную точку. Он самолично убил их главного полководца – Цедрика Нортвикского!

Не обращая внимания на крики, Роупер повернулся к Леону и подозвал его к себе, затем надел браслет, так же как надевал Прайсу, и обнял. Стушевавшийся от смущения Леон попросил разрешения сказать пару слов.

– Конечно! – ответил Роупер, слегка отодвинувшись в сторону, и сделал приглашающий жест рукой. Аплодисменты стихли.

– Это величайшая честь для меня – получить первую награду за отвагу! – Голос Леона был низким и глубоким, а лицо хмурилось, когда он говорил. – Но один я бы ни за что не справился с лордом Нортвикским. Как уже сказал милорд Роупер, основную работу сделали Грей Конратсон и Прайс Рубенсон. Этот браслет… – он поднял руку и продемонстрировал, – …принадлежит не только мне, но и им!

Зал одобрительно зааплодировал. Леон поклонился Роуперу и пошел к своему месту.

– Пэры, прошу приступить к еде! – прокричал Роупер, не дожидаясь тишины, и, сев на место, сразу же потянулся к великолепному вепрю, лежавшему перед ним.

– Отличная речь, муж, – наклонившись, сказала Кетура. – Во всяком случае, для первого раза. Досадно только, что ты не можешь забрать одну из наград себе. Мне рассказывали, что ты в одиночку проскакал через весь лагерь сатрианцев.

– Мисс Кетура, – ответил Роупер, – люди преувеличивают. Сказать по правде, я просто потерял контроль над подаренным вашим отцом конем.