К неудовольствию Уворена, Роупер вывернулся из его объятий и подошел к ветерану Гвардии.

Грей улыбнулся и сделал глубокий поклон. Роупер остановил его, и они крепко обнялись.

– Спасибо, – сказал Роупер, когда они разъяли объятия. – Спасибо за все.

– «Не думайте о Хиндранне» – так я вам советовал, – ответил Грей. – Что бы с нами сейчас было, если б вы меня тогда послушали?

– Ты дал мне еще и другой совет: «величайшие воины способны сражаться где угодно, но величайшие правители иногда побеждают и без сражений». И вот теперь мы здесь. Мы вернулись, брат!

На вкус это слово было как нектар. Роупер с Греем шли по улицам словно пьяные. Мостовая была пустынна: выходить жители все еще не осмеливались.

Победа.

– Победа! – сипло крикнул Грей, доставив радость Роуперу.

– Еще раз! – велел Черный Лорд.

– ПОБЕДА!

Неважно, который сейчас час, – у них будет пир. Успешная военная кампания всегда заканчивается пиром, подготовка к которому может занять несколько часов. Участие в нем примут все воины – во всех казармах, густо разбросанных по Хиндранну. Котлы с березовым вином, медовухой, элем, сидром и даже бьором[34] заполнят столы задолго до того, как на них появится первая еда. И какая еда! Она не будет ни соленой, ни копченой и ни сушеной. Только свежеубитая свинина, говядина или птица, фаршированная черемшой и обжаренная на углях. К мясу подавался лопух, запеченный в глиняной печи, и кувшины с пахтой.[35]

Пир Роупера станет самым грандиозным из всех. Две сотни самых уважаемых граждан страны – легаты, советники, историки и воины – взойдут по ступеням в Главную Цитадель и заполнят Зал Славы. Те, кто наиболее отважно воевал во время кампании, будут удостоены персонального приглашения и займут место за Высоким Столом рядом с Роупером и самыми почетными гостями.

И поскольку никто не ждал пира, приготовление к празднованию началось с нуля. Глиняные печи были загружены дровами и разогреты до нужной температуры. Между армией свиней и пьяными скотниками состоялась маленькая битва, и через полчаса скотники доложили о своей триумфальной победе. Их поверженные враги были погружены на повозки и отправлены на кухни. Из холодных погребов при помощи кранов поднимались и ставились на подводы кувшины и бочки с напитками, которые затем свозились к Цитадели. Уже все было готово к приготовлению пищи, как вдруг кто-то заметил, что поваров на кухнях нет. Они все еще сидели, забаррикадированные у себя в домах и, слушая доносившийся с улицы шум, думали, что это солдаты грабят крепость.

Поваров повытаскивали наружу, и, как только они узнали, что это не грабеж, а праздник, то тут же с радостью приступили к работе. Роупер приказал разослать приглашения всем, кто заслужил право присутствовать на пире – пятидесяти трем гвардейцам, тридцати двум легионерам Собственного Легиона Рамнея, двадцати двум Скиритаям, восьми легионерам из Легиона Пэндиен, сорока трем солдатам вспомогательных легионов и двум десяткам берсеркеров. Все они присоединятся к знатным гражданам в Зале Славы. Роупер не был уверен, что берсеркеров стоит звать, но Грей убедил его в обратном.

– Праздник, на котором нет хотя бы дюжины берсеркеров, – это не праздник.

Примерно в два часа ночи с кухонь доложили, что все готово, и высокие (в два человеческих роста), сделанные почти целиком из мореного дуба двери Зала Славы наконец отворились. Роупер сел в центре Высокого Стола, стоявшего на возвышении, и осмотрел оттуда остальные, такие же немалые столы, за которыми расселись его граждане. Стены Зала Славы, устремлявшиеся ввысь, к высокому каменному сводчатому потолку, были сложены из очень прочного гранита. Под самой крышей находились маленькие оконца, не дававшие совершенно никакого света. В эту безлунную ночь зал освещался множеством двойных пылающих жаровен, расставленных вдоль стен. Колеблющийся свет от них падал на тысячи вырезанных на стенах картин, на которых только контурами изображались бесконечные сцены битв, побед, массовых убийств, заключения договоров, религиозных ритуалов, охоты и коронаций.

В эту ночь по правую руку от Роупера сел Грей, а по левую – малознакомая ему женщина – его собственная жена. На противоположной стороне стола разместился Уворен, а рядом с ним Прайс. По другую сторону от Грея занял свое место Текоа.

Для начала следовало выпить. Роупер обратил внимание, что Грей, Прайс, Текоа и Уворен употребили по рогу с пахтой, прежде чем приступить к чему- то более существенному. Прайс был неравнодушен к медовухе. Он передал свой рог в дальний конец стола, попросив других гостей наполнить его пенящимся золотистым варевом. Получив рог обратно, он встал и поднял его, не став ждать, когда в огромном зале наступит тишина.

– Сначала за хорошее! – громко произнес он. В ответ раздались одобрительные выкрики, все присутствующие стали поднимать свои напитки. – За милорда Роупера!

И Прайс выпил рог до дна. Остальные последовали его примеру. Глаза Роупера пристально следили за Увореном, пробормотавшим что-то уважительное, прежде чем осушить свой рог.

– А почему молоко? – спросил Роупер, наклонившись к Кетуре.