обстоятельствамх она очень осторожно выбирала себе подруг, и Хафдис вряд ли была той компанией, общения с которой она бы жаждала. Но сейчас мало кто сможет полнее познакомить ее с секретами Уворена, чем его разочарованная жена.

Таким образом, у Кетуры появится еще один союзник. Сражение пока развивалось вполне успешно.

Она уже собралась уходить, как вдруг воздух вокруг нее словно застыл. Только что беззаботно болтавшие за прилавками продавцы внезапно умолкли и посмотрели на Кетуру. Вернее, не на нее, а куда-то за ее правое плечо. И даже Хафдис вдруг стала очень тихой. Кетура обернулась, уже понимая, что там увидит, и нос к носу столкнулась с самим Увореном Могучим, стоявшим за ее спиной. Для человека, находящегося не на войне, он носил слишком много стали. Весь его ремень был покрыт стальными пластинами, шерстяную рубаху усеивали толстые стальные зажимы. На поясе висели стальные ножны с длинным кинжалом, который он раньше брал только на битвы. Поверх стальной кольчуги был надет прихваченный стальной застежкой плащ. Длинные волосы были собраны в роскошный хвост, носить который имели право только лорды и Священные Гвардейцы.

Зрелище заставило Кетуру иронично изогнуть бровь. В желании себя украсить Уворен, несомненно, потерял уже все берега.

Царившее вокруг молчание сменилось взволнованными перешептываниями, и Уворен озарился улыбкой.

– Доброе утро, друзья! Прошу, продолжайте свои дела!

Людская масса на рыночной площади почти не отреагировала на его слова, лишь слегка колыхнулась.

Рядом с Увореном стоял Болдуин Дюфгурсон, Трибун Легионов – высокий, черноволосый, с тонким лицом и узкого телосложения. Он надменно осмотрел Кетуру с ног до головы, словно подозревая что-то нехорошее в том, что жена Роупера оказалась к нему так близко, и холодно спросил:

– Что ты здесь делаешь, Текоасдоттир?

Кетура сделала вид, что изумлена, и осмотрелась.

– Как странно, Трибун, я думала, что я на рынке… Погоди-ка! – Она огляделась еще раз. – А ведь точно! Действительно, на рынке… Наверное, я здесь что-то продала или купила…

И она посмотрела на него ледяным взглядом.

Уворен расхохотался, игриво толкнул Болдуина в бок, что последнему, похоже, не понравилось, затем глаза его остановились на жене.

– А ты? – спросил он, все еще улыбаясь. – Почему ты здесь?

– Покупала яйца, – нерешительно ответила Хафдис.

– А разве ты не должна сейчас заниматься плетением?

– Я устала.

– Надеюсь, твой перерыв закончился и теперь ты вернешься к своим занятиям, – сказал Уворен, не переставая улыбаться.

Хафдис взглянула мельком на Кетуру, быстро попрощалась и пошла домой, неся на сгибе руки корзину с яйцами. Как только его жена скрылась с глаз, Уворен перевел взгляд на Кетуру.

– Так и что ты продавала, мисс Кетура?

Она пожала плечами:

– Немного древесины из Траудена, капитан. Еще купила пряжу. Пряжу и гусиные яйца.

Уворен улыбался. И улыбка его была настолько обаятельной, светилась такой теплотой и доверием, что она почти забыла, кто именно стоит перед ней. Она стала испытывать к нему даже некоторую симпатию.

– Собираешься немного поплести?

– Вместе с матерью. Отец уехал, и ей сейчас тяжело. Нужно чем-то отвлечь.

– О! Надеюсь, у тебя получится. – Уворен посмотрел на Болдуина, все еще стоявшего рядом с надменным видом. – Ты можешь идти, Болдуин.

Трибун поспешно прошел мимо Кетуры на рынок. Некоторое время Уворен смотрел на его спину, затем шагнул поближе к девушке. Та не сдвинулась с места.

– Я молюсь за то, чтобы твой муж вернулся домой с победой.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, капитан.

Несмотря на то что Кетура была высокой, Уворен Могучий рядом с ней казался просто громадным. Даже не покрытые доспехами плечи его были шириной с распростершего крылья орла, а руки – могучи, словно цепи, поднимавшие решетку Великих Врат. Кетура, невзирая на то, что с детства привыкла к Текоа и Прайсу, которых другие боялись не меньше, чем Уворена, была несколько подавлена его чудовищной мощью. Когда он говорил, голос его, казалось, проникал прямо через ее грудную клетку и поднимался к горлу.

– Наверное, тяжело тебе сейчас, когда и Роупер и отец отсутствуют? Еще и с такой больной матерью…

Кетура по-прежнему стояла на месте, а Уворен придвигался к ней все ближе.

– Всегда рад видеть тебя в своем доме, если тебе вдруг станет одиноко.

Она засмеялась и положила руку на грудь Уворена – сначала легонько, почти лаская, но затем прижала и сильно оттолкнула от себя. Ее смех разоружил его и взволновал. Ее толчок победил его окончательно. Он пошатнулся назад, поддавшись ей… и поддержав затеянную ею игру. Он улыбался, зараженный