Едва закончив фразу, Гарретт атаковал. Геофонфир сверкнул серебром и устремился в грудь Прайсу. Но копье вспороло лишь воздух – гвардейца на линии атаки уже не было. Прайс вовремя сделал шаг в сторону – словно заранее зная, куда будет направлен удар, – и сразу контратаковал слева. Гарретт резко пригнулся. Прайс оттолкнулся ногой и, подпрыгнув, ударил справа и тут же слева, вынудив Гарретта парировать с целым потоком белых искр. Прайс двигался невероятно быстро – когда Гарретт нанес следующую серию ударов, они словно отскочили от непроницаемого щита из мерцающего сплава, не достигнув тела гвардейца. Прайс бросился вперед со скоростью атакующей змеи, и, чтобы отразить его удар, Гарретту пришлось прикрыться копьем, подняв его поперек тела. Но это была уловка. Меч Прайса, вместо того чтобы отбиться от копья Гарретта, нырнул вниз и воткнулся в грудь сатрианцу, толкнув его назад. Костные пластины выдержали, но удар оказался таким сильным, что Гарретту пришлось выбросить одну руку в сторону – для того чтобы не поскользнуться в грязи. Воспользовавшись преимуществом, Прайс попытался ударить сатрианца в бедро, но Геофонфир прочертил дугу и резанул гвардейца по челюсти, заставив его отшатнуться. Прайс замер на мгновение, поднял руку к подбородку и вытянул перед собой, увидев на пальцах свежую кровь. Фальшивый промах Гарретта оказался хитростью для того, чтобы остановить свирепую атаку Прайса. В итоге первая пролитая кровь осталась за сатрианцем.
Вокруг кипел общий бой. Менее прославленные герои сталкивались и погибали тысячами, но внимание Роупера было приковано к той схватке, которая шла прямо у него на глазах.
Геофонфир снова метнулся вперед, пытаясь достать до незащищенного колена Прайса. Гвардейцу пришлось резко поднять ногу. Копье скользнуло мимо, не причинив вреда. Гарретт махнул оружием вбок, чтобы перерубить вторую ногу Прайса, но гвардеец каким-то чудом успел подпрыгнуть над дугой, прочерченной Геофонфиром. Избежав урона, Прайс провел бешеную контратаку, раскрутив меч над головой. Гарретт уклонился. Затем они схлестнулись в четвертый, пятый, шестой, седьмой раз, осыпая землю фонтанами белых искр. Клинки двигались так быстро, что Роупер уже не различал атаку и блокирование. От меча Прайса сыпались стружки Злого Серебра, которые стесывал с него Геофонфир, покрытый алмазным напылением. Со стороны поединок воинов выглядел как танец. Ноги перемещались в грязи туда-сюда так синхронно, а серии движений были настолько слаженными, что можно было подумать, что они репетировали заранее. Тем не менее Гарретт постепенно отступал. Прайс был слишком быстрым, поэтому сатрианец отходил назад, чтобы дать себе больше времени на реагирование. Наступающий Прайс нанес сильный боковой удар в шею Гарретта. Жесточайший выпад был явно рассчитан на то, чтобы запугать Гарретта, но его несложно было отбить. Сатрианец ответил со всей силой, которой обладал, и два клинка врезались друг в друга с тяжелым стуком. Прайс провернулся вокруг оси, и половина его меча упала на землю рядом с Гарреттом. Более твердый Геофонфир переломил меч гвардейца. В правой руке у Прайса остался зазубренный обломок меньше двух футов[54] длиной.
Но его это не смутило. Он немедленно атаковал еще раз, рубанув тем, что осталось от меча, по копью, сделал обманный финт и загнал обломок в грудь Гарретту. Это был сильнейший удар, но костные пластины опять выдержали. К тому же металлический обломок, которым бился Прайс, был недостаточно острым, чтобы пробить доспехи Гарретта.
В ходе битвы произошли изменения: противоборствующие линии вновь разошлись, и воины, окружавшие Прайса с Гарретом, стали отступать назад. Грудная клетка Гарретта тяжело вздымалась. Взглянув налево и направо, он заметил, что все больше и больше воинов откатываются назад. Наконец, на нейтральной полосе между двумя армиями, из дерущихся, кроме них, не осталось более никого. С двух сторон к Гарретту подбежали Панцирные Раки и стали тыкать пиками в Прайса, стараясь отогнать его от своего лучшего бойца.
– Нет! – закричал Гарретт, ударив одного из пикинеров древком Геофонфира по голове, но двое других потащили его назад. Остальные усилили давление на Прайса.
– Ты им подчинишься? – рявкнул Прайс, небрежно зарубив одного из пикинеров обломком меча. – Гарретт Эотен-Дрейфенд! Ты трус!
Но Гарретт прекратил сопротивляться. Он отсалютовал Геофонфиром, удаляясь все дальше.
– Я тебя найду! – крикнул он по-саксонски.
Прайс был недоволен. Пикинеры находились всего в пяти ярдах[55] от него, но он повернулся к сатрианцам спиной, демонстрируя полное к ним презрение, и пошел назад к Гвардии. Неподалеку его ждал Роупер.
– Никогда не деритесь с Эотеном-Дрейфендом, – сказал Прайс сдержанным тоном. – Он бы вас убил. Пойдемте, лорд.
Роупер собирался строго отчитать гвардейца за то, что он вмешался и не дал ему сразиться с Гарреттом, но при виде необычно спокойного Прайса весь накопленный им гнев сразу же улетучился. Быстрым шагом они оба стали догонять Гвардию.
Вновь хлынули вперед Скиритаи, заставив отступающих сатрианцев обреченно застонать. Легионеры были вымотаны до предела. Большинство просто садились в грязь, ошеломленные холодным градом и жесточайшей битвой. Вода от растаявших градин стекала по предплечьям, покрытым засохшей кровью, и размывала на коже над венами въевшуюся грязь.
Легионеры оцепенело мыли руки, затем брали мехи с водой, передаваемые из задних шеренг, и жадно к ним присасывались. Вода была вкусной, но глотать ее было трудно. Младшие
