Скаллагрим посмотрел на Роупера с таким выражением, что он засомневался в себе. А вдруг он не прав? Вдруг на самом деле он ошибся, и никакой кавалерии там нет?

Грейхазлы безукоризненно выполняли поставленную перед ними задачу. Они безоговорочно доверяли своему легату и, заполонив разрыв, стали легко, словно в вересковые заросли, врубаться во фланг пикинерам. Уворен орал на Грейхазлов, подгоняя их, и все это действительно выглядело так, будто они смогли расколоть сатрианский строй. Даже Панцирные Раки были вынуждены развернуться, столкнувшись с безжалостной двусторонней атакой легионов. Роупер привстал на стременах, недоуменно осматривая картину боя. А ведь он был так уверен в наличии кавалерии!

В этот момент вдруг возник и стал нарастать далекий гром. Роупер прислушался. Гром становился все громче и подкатывал все ближе, но за серой пеленой источник его был не виден. Уворен сделал пару неуверенных шагов к Грейхазлам и остановился. Капитан тоже услышал этот звук. С широкой спины Зефира открывался хороший обзор, и Роупер, наконец, заметил смутные тени, приближающиеся через град.

Кавалерия.

Это был не гром, а одновременный топот десяти тысяч копыт. Плотная масса тяжелобронированных рыцарей на нелепо разукрашенных лошадях неслась во весь опор в атаку. Почти у всех были щиты и копья, предназначенные для чудовищного удара, который сметет все, что встанет у них на пути. Сквозь дымку, закручивающуюся у колен лошадей, всадники выглядели призрачно и страшно. Грейхазлы стояли не в шеренгах, они были дезорганизованы, и большинство даже не ведало об угрозе, надвигающейся с каждым ударом сердца. Сейчас они будут уничтожены, и что потом? А потом рыцари пронесутся через разрыв, окажутся в тылу легионов и начнут свободную охоту.

– Выстроить Грейхазлов! – отчаянно заорал Роупер, бросив взгляд на трубача, который тут же выдул команду «построиться в шеренги», но, по- видимому, было уже поздно. Грейхазлы стали недоуменно переглядываться – почти никто из них не видел несущуюся на них кавалерию. Те же, кто заметил, стали отходить назад, подальше от надвигающегося смертоносного грома.

И только один человек на переднем крае Грейхазлов не стал отступать. Он шагнул вперед и встал впереди своих товарищей. Это был Грей.

Роупер понятия не имел, как он там оказался. Возможно, его оторвало от Священной Гвардии и вынесло во фронт Грейхазлов одним из приливов, которые случаются во время боя. Или, может, отдыхая, он заметил, куда направились Грейхазлы, и сразу понял, что именно здесь будет решаться судьба битвы. И что это именно то место, где он окажется нужнее всего. Как бы то ни было, но гвардеец стоял теперь один впереди товарищей, и призывал к себе отступавших легионеров.

– Ко мне, друзья! Останьтесь, или мне придется погибнуть здесь в одиночестве! Вы мне поможете? Вы разделите со мной смерть?

Легионеры отреагировали немедленно. Полдюжины Грейхазлов подскочили к Грею, будто железные опилки к куску намагниченного камня. Первым оказался Хартвиг – опозоренный бывший гвардеец, входивший когда-то в военный совет Уворена. В этот момент он был полностью на стороне Грея, как и несколько других легионеров, присоединившихся к двум знаменитым воинам. Потом, словно поверхностным натяжением капли воды, первая полудюжина всосала в себя еще два десятка человек из отступающих боевых порядков. Началась цепная реакция – воины выходили вперед и вставали рядом с неподвижной фигурой Грея. Мечи у всех были подняты. Резкий толчок внезапно продвинул всю боевую линию вперед. Она усиливалась все новыми и новыми подбегавшими солдатами как сгусток крови, формирующийся на пути всплеска артериального давления. Что-то промелькнуло у бедра Роупера. Он посмотрел вправо и увидел Хелмица, бегущего вперед – в надежде успеть ввязаться в бой вместе с Греем. Старый гвардеец все еще кричал, стараясь переорать шум кипевшей вокруг яростной битвы:

– Да, друзья мои! Ко мне! Закончим битву вместе! Служить! Служить!

Его призыв поднимал дух легионеров. Строй укреплялся, превращаясь в монолит. Солдаты начали скандировать вместе с Греем:

– Служить! Служить! Служить! Служить!

Это было очевидное безумие. Неупорядоченные пехотинцы против мощнейшего удара тяжеловооруженных рыцарей – здесь может быть только один победитель. Но легионерам была присуща стойкость, которая бывает только у собак. Непоколебимое единство и преданность делу, которому они служили, были вбиты в них с самых юных лет, и теперь они готовы были умереть за него. Потому что они не привыкли отступать и не могли смириться с поражением. Потому что они безоговорочно доверяли Грею. Потому что воля к сопротивлению – выше всякой логики и доводов рассудка. Потому что они служили в легионах.

– Служить! Служить! Служить! Служить!

Рыцари зарычали, увидев перед собой эту спешно собранную боевую линию. Они уже предвкушали победу. До столкновения оставалось сорок, тридцать, двадцать ярдов… Роупер заметил Хелмица, достигшего тыла строя и отчаянно рвавшегося вперед – к передней шеренге. Рыцари опустили копья и врезались в пехоту.

Это было похоже на ворота, расколотые тараном. Первые две шеренги легионеров были сразу отброшены назад, сбитые с ног ударом кавалерии. Грей исчез, захлестнутый валом из падающих тел, и рыцари углубились вперед, дробя Легион Грейхазл на части. Они обрушились на легион, как волна обрушивается на берег. Баррикада из тел росла перед ними, и они поднимались по ней все выше. Но легионеры все еще продолжали давить, подставляя собственную плоть под удар, замедляя инерцию конной атаки. Роупер увидел, как Хелмиц упал от удара промчавшегося рядом коня, но тут же вскочил на ноги и продолжил рваться вперед, по-видимому, все еще пытаясь добраться до Грея. Масса тел, сплошь усеявших землю, была ужасна – воины падали один