рыцарей. Это была невероятная неудача. В любой другой день, на любом другом поле битвы, Роупер мог бы отнести удар молнии к простому везению. Но на Алтаре это не могло быть ничем иным, кроме как божественным вмешательством.

Черный Лорд, оказавшись единственным анакимским всадником в сатрианском тылу, немедленно атаковал растерявшихся рыцарей. Столкнувшись с упорством легиона Грейхазл, многие из них пятились и отступали. Роупер приметил одного – развернутого вполоборота и оттого его не замечавшего – и устремился к нему. Он пришпорил Зефира, выровнял голову могучего животного, и просто наехал на коня рыцаря. Против неодолимой массы Зефира у рыцаря не было ни единого шанса. Зефир вытолкнул всадника из седла и буквально растоптал его вместе с конем. Ощутив всего лишь легкий толчок вверх, когда Зефир вмял тела в землю, Роупер огляделся в поисках следующей цели и сразу заметил другого рыцаря, мчавшегося к нему с копьем наперевес. Наконечник копья был направлен Роуперу в сердце. Убить его не составило никакого труда: Роупер просто отбил копье в сторону, и после того как смертоносный наконечник пролетел мимо, рыцарь стал абсолютно беззащитен. Оставалось только полоснуть Холодным Лезвием по зазору между нагрудником и шлемом. Рыцарь с разрезанным до позвонков горлом перевалился через круп собственного коня и исчез из поля зрения.

Роупер развернулся на Зефире кругом, обозревая сатрианские шеренги. Мимо него отступали охваченные страхом рыцари. Пикинеры, атакованные с фланга и тыла, бросали оружие и начинали бежать со всех ног – сначала небольшими группами, затем все более и более усиливающимся потоком. Панцирные Раки сохраняли строй, но пятились назад под давлением легионеров, набрасывавшихся на них с удвоенной яростью. Как падающая плотина, стена из пикинеров, еще недавно казавшаяся монолитом, вдруг рухнула и хлынула стремительной стальной волной.

Сразу несколько горнов выдуло одну и ту же команду: «преследовать врага!» Кто-то принял на себя командование в отсутствие Роупера, и благодаря его умелым действиям сатрианская линия была разорвана. Те сатрианцы, что находились еще в строю, видели бегущих товарищей, преследующих их легионеров и приходили к пониманию, что битва проиграна. После чего начинали отступать сами. Град не прекращался, видимость оставалась по-прежнему низкой, поэтому сатрианский строй разрушался медленнее, чем мог бы при других условиях.

Но он разрушался. Начиная от разрыва, созданного стараниями самого Белламуса, в обе стороны расходилась волна паники, размягчавшая стену и отшелушивавшая от нее все новые и новые частицы. Пики падали на землю. Туда же летели тяжелые доспехи и даже кольчуга, когда сатрианцы бросались врассыпную по Харстатуру, пытаясь удрать от своих невероятно быстрых противников…

Гигантов…

Чудовищ… Уродов, демонов, убийц… Бог не мог быть на стороне этих ужасных созданий. Сегодня они применили какую-то дьявольскую магию, чтобы одержать победу. Жители Черной Страны оказались именно теми жестокими, безжалостными существами, о которых сатрианцам рассказывали с детства. И существа эти не отступили, не сдались. Каким-то образом они вырвали победу на этом избитом молниями поле. И больше всего ужаса вызывал кошмарный Черный Лорд, восседавший на своем огромном, покрытом сталью боевом коне…

Хелмиц. Грей.

Когда стало ясно, что битва выиграна, когда сатрианцы под ударами Черных Легионов хлынули назад – некоторые сохраняя порядок, но большинство в панике и безоружные, – Роупер вернулся к месту атаки кавалерии, чтобы поискать там своих друзей. По дороге он встретил Прайса, опередившего Священную Гвардию.

– Помоги мне! Грей где-то здесь!

Неуклюже спотыкаясь, Прайс залез на груду тел вслед за Роупером, и они вместе стали исследовать место бойни. Гвардеец, все еще не отошедший от горячки сражения, принялся энергично отбрасывать верхние тела в сторону, чтобы увидеть тех, кто был погребен внизу. Как казалось им обоим, именно здесь кавалерия нанесла по Грейхазлам самый первый удар.

Мертвые лица смотрели на них. Некоторые в шлемах, некоторые – без. На одних было столько ран, что казалось неверятным, что они еще держались на ногах во время кавалерийской атаки. На других – никаких видимых повреждений. Многие легионеры были еще живы – глаза были закрыты, но покрытые доспехами грудные клетки прерывисто поднимались и опускались. Роупер прошел мимо них, не останавливаясь. Его безумный взгляд метался от одного тела к другому – он боялся не узнать кого-то из двух своих друзей. Но отчасти не хотел узнавать… Кто смог бы уцелеть под этим ужасным гнетом из мертвых тел? Прайс рыскал вокруг, как пес, потерявший след раненого оленя. Он грубо оттаскивал в сторону и мертвых, и еще живых… Почему-то труднее всего было смотреть на руки: сомкнутые на оружии; пустые и расслабленные; тянувшиеся к чему-то и окоченевшие. Положения рук говорили даже больше об их хозяевах, чем их застывшие лица.

Роупер почувствовал подступающую дурноту. Наверное, было бы лучше, если б его стошнило. Это облегчило бы поиски. Задыхаясь, он поднял лицо на мгновение, просунул грязный палец под забрало шлема и вытер из-под глаза подступающую слезу.

Краем глаза Роупер заметил движение. Он посмотрел в ту сторону и увидел, что одно из тел шевелится. Человек этот самостоятельно выбрался из-под кучи мертвых тел, встал на ноги и сделал несколько шагов. Но потом споткнулся о мертвую лошадь и снова упал. Роупер неуверенно шагнул, напрягая глаза. Человек лежал на конском трупе и тяжело дышал. Пошатнувшись, Роупер пошел к нему. В том, как человек двигался, мелькнуло что-то знакомое.

– Грей?