подавиться.

– Ты точно хочешь знать, Аделион? – прищурилась я, поднимаясь с пола.

Демон, лежащий неподалёку, вскинул голову, резко поведя ушами, предчувствуя неприятности. Но остался на месте, каким-то внутренним чутьём понимая, что грозят они совсем не мне.

Лерат промолчал. Я не видела его взгляд, но как-то угадала, что внутренне наследник Амил Ратана насторожился. Он не стал отвечать, уверенный в своём желании. Пожалуй, хозяин не знал, что ему ждать от своей рабыни. Но менять своё мнение не собирался. Что ж, тем хуже для него.

– Тогда сними его. – Вскинув голову, смотря мужчине прямо в глаза, я холодно и предвкушающе улыбнулась. – Сними ошейник, Аделион. И почувствуй сам, каково это было…

Он не ответил. В очередной раз не ответил, глядя, как я стою перед ним, насмешливо улыбаясь и спокойно опустив руки. Сейчас мне нечего бояться. Что он мог мне сделать, выпить эмоции? Да и чёрт бы с ними. Я буду только рада избавлению до того, как ураган чувств начнёт разрывать душу на куски. Уж я-то знаю, что водоворот той хрени, бурлящей сейчас в душе, не выходящий за её пределы, будет похлеще, чем мой прошлый нервный срыв.

А вот лерат, судя по его спокойному, внимательному и непроницаемому взгляду, понятия о нём не имеет. Бесспорно, он чувствует какой-то подвох, и ему любопытно, да – не каждый же день я предлагаю ему себя вместо аперитива, да ещё и в добровольном порядке. Подобное поведение настораживает.

Так что же всё-таки победит?

Ну же, Аделион, решайся быстрее. Скоро ты и так всё почувствуешь, потому что мои нервы уже на пределе. Эмоции совсем скоро хлынут наружу, как селевой поток, и ты конечно же поглотишь их не задумываясь. Но вот только на сей раз мне хочется, чтобы ты получил их все, всю их силу и диапазон, весь тот негатив, что мне пришлось испытать сегодня из-за тебя. Я хочу, чтобы ты ощутил их так же, как и я.

Колокольчики впитают большинство эмоций, а ты, мой дорогой друг, заслужил их все до единой.

Решайся. Не будь тряпкой.

– Боишься?.. – со смешком протянула я, заметив медлительность мужчины. Да, я понимала его сомнения и где-то в глубине души, пожалуй, даже восхищалась его осторожностью. Но на данный момент мне нужно было от него совсем другое. И потому я воспользовалась его же оружием, удовлетворённо и насмешливо повторив: – Боишься.

Левая бровь лерата медленно выгнулась, а его выражение лица будто вопрошало: «Да неужели?» Закинув ногу на ногу, мужчина удобно устроился в кресле…

И в тот же миг с тихим звоном у моих ног упал ошейник.

Он всё-таки выполнил мою просьбу.

Я наконец смогла вздохнуть полной грудью, чувствуя необъяснимый и непередаваемый прилив сил. Лёгкие словно наполнились свежим воздухом, настоящим именем которого было одно-единственное чувство. Свободы. Пусть и достаточно эфемерной.

Нет, ошейник никогда не давил мне на горло, не мешал дышать в прямом смысле этого слова. Он был скорее психологическим фактором, раздражающим сознание, своеобразным «ярлыком», который навесили на меня. Сей предмет указывал на мой статус, на моё нынешнее положение – на те вещи, о которых я никогда никого не просила. Он делал меня вещью, игрушкой, принуждая иногда даже думать так, как задумывалось при навязывании сего «подарка». Но сейчас, лишившись неприятного украшения, я поняла, насколько в действительности меня бесила эта брякалка. И без неё я сразу почувствовала себя другой: практически счастливой, практически свободной…

И, как и ожидалось, все те эмоции, что терзали меня на протяжении невыносимо долгого вечера в зале внизу, хлынули могучим потоком, грозя смести всё, что стояло на их пути. И одним из препятствий стал темноволосый мужчина, сидящий в кресле напротив.

«Поймав» то, что он так хотел заполучить, Аделион скривился. Да, именно скривился, сжав зубы, возможно, даже скрипнув ими, наклонив голову вниз, совсем чуть-чуть, и вбок, медленно прикрыв глаза. Если бы я не знала наверняка, что с ним происходило в данный момент, я подумала бы, что он находится в состоянии зверского похмелья, а кто-то слишком добрый и милый орёт у него над ухом, ежесекундно ударяя в барабан.

Не самое удачное сравнение, конечно. То, что почувствовал лерат, нельзя передать словами.

– Нравится? – тихо усмехнулась я, не скрывая злорадной улыбки. – Это называется откатом, Аделион. Загнать себя в состояние отчуждённости и равнодушия сложно, но вполне возможно. Гораздо труднее его сохранять, несмотря на происходящее вокруг. Я не умею не чувствовать совсем. Но могу копить свои эмоции глубоко внутри, не ощущая ничего, кроме того, на что настроюсь. Это умение очень выручает иногда. Однако расплата за него довольно высока. Кроме огромной, невыносимой усталости, все изначальные, полученные и скрытые эмоции возвращаются. Все и сразу, буквально разрывая тебя изнутри. Ты хотел знать, как я этого добилась? Что ж, теперь ты знаешь. Как и то, чем мне приходится расплачиваться.

– Зачем? – Негромкий вопрос едва не выбил меня из колеи, практически сбив с настроя.

Равновесие и какое-то злорадное удовольствие пошатнулось, заставив меня нахмуриться. Что этот лерат имеет в виду?

– Я спросил, – повторил мужчина, ставя ноги на пол и поднимаясь с кресла. – Зачем ты это сделала, Карина?

Каким-то внутренним чутьём я понимала, к чему он ведёт. Речь шла не о моей личной выгоде, не о банальном человеческом желании помочь и не о