– Нет, обязана, и Кристал тоже. Твой кузен в Третьем Гнезде. Ты ведь знаешь, что он очень плох?

– Знаю.

– Мне так жаль, – проговорила Шена. Затем ее губы слегка выпятились. – Меняться тяжело.

– Точно. – Он грустно ей улыбнулся. – Шена, попытайся забыть на время Кристал и немного поспать. Держись ради Капитана.

Шена кивнула.

– Я попытаюсь. – И устало поплелась к Капитану. Прежде чем Ник покинул гнездо, девушка его окликнула: – Я рада, что ты вернулся.

– А я рад, что ты тоже.

Третье Гнездо располагалось через платформу, так что Ник оказался там через пару секунд. Остановился перед входом, вдыхая ночной воздух и напоминая себе: что бы он ни увидел внутри – как бы плох ни оказался О’Брайен – Мари его исцелит. Мари его исцелит.

Он вошел в гнездо. Смрад прогрессирующей парши оказался таким густым, что он мог попробовать его на вкус. Запах воскресил воспоминания о мучительных последних маминых днях, и ему пришлось изо всех сил сдерживаться, чтобы не сбежать из гнезда и не задохнуться. Кажется, прошла целая вечность, а на самом деле – всего несколько секунд, прежде чем к нему подошла Целительница.

– Чем могу помочь… – Ее глаза расширились, когда она узнала Ника. – Николас! Ты вернулся. Ты ранен? Тебе нужна помощь?

Ник взял ее протянутую руку, искренне и тепло улыбаясь. Кэтлин была старшей Целительницей, а еще, подумал Ник, и самой доброй. Она находилась рядом с его матерью, когда та умирала, и он никогда не забудет, как нежно она за нею ухаживала.

– Кэтлин, я в порядке. Пришел повидать О’Брайена.

Старая Целительница нахмурилась, глядя на него, и седеющий терьер, никогда от нее не отходивший, так точно скопировал ее выражение, что Ник чуть не рассмеялся.

– В порядке? Как так? Шена сказала, тебя ранило копьем и затянуло в водоворот.

– Верно, но за мной ухаживала великая Целительница, так что я в порядке.

– Целительница? Из Племени? Но как?

– Не из Племени, из Клана. За мной ухаживали Землеступы, – ответил Ник, ожидая реакции старой Целительницы.

– Землерылы? – Она выглядела совершенно озадаченной.

– Землеступы, – поправил Ник.

– Ник?

Он отвернулся от Кэтлин на звук своего имени и увидел пытающегося сесть О’Брайена. Ник поспешил к нему.

– Братишка, как ты?

– Ник! Собственной персоной. А я подумал, ты мне снишься.

Кэтлин поставила стул к койке О’Брайена и придвинулась к Нику, прошептав:

– Только недолго. Он очень слаб.

Рассеянно кивнув, Ник сел, наклонившись, чтобы обнять своего кузена. Ник был потрясен, почувствовав кости О’Брайена через его тунику, а когда тот снова лег на койку, увидел бескровное синеватое лицо: смерть подступила пугающе близко.

– Надеюсь, в приятном сне.

О’Брайен улыбнулся.

– Я смотрю его прямо сейчас. – Он сжал руку кузена. – Не могу поверить, что ты здесь. Говорили, ты умер.

– Почти. – Наклонившись, он понизил голос, хотя Кэтлин перебралась на другую сторону большого гнезда, чтобы заботиться о других пациентах. – Послушай. Я буду краток. Она нашла меня… девушка в огне.

– Что!

– Цссс! – прошипел Ник. – Ее зовут Мари. Щенок был с ней, как мы и подозревали. Он ее выбрал.

– Словно она Псобрат? – Глаза О’Брайена сверкали от лихорадки, но ум по-прежнему оставался острым.

– Частично она и есть Псобрат. Ее отец был одним из нас. – Ник сделал резкий жест, пресекая вопросы О’Брайена. – Расскажу все позже. Сейчас главное – поставить тебя на ноги.

– Братишка, я умираю. И всем это известно. Ничего не поделаешь. Однако я очень рад, что ты здесь. Побудешь со мной, когда я приму аконит?

– Ты не будешь пить этот проклятущий аконит. Зато снова станешь здоровым и целым. – Ник наклонился, чтобы О’Брайен ничего не упустил. – В мою спину угодил наконечник копья, ногу раздробило. Парша началась вчера. – Осторожно двигаясь, Ник закатал штанину и отодвинул перевязь в сторону, чтобы О’Брайен разглядел розовую исцеленную плоть. Кузен нахмурился.

– Никакого намека на паршу.

– Вот именно. А вчера рану покрывали гнилые язвы.

– Значит, это была не парша, – возразил О’Брайен.