– Ты что-то увидела в туннеле, да? Что с тобой случилось?
Девушка вздрогнула, провела рукой по лбу.
– Темно, – сказала она. Датчанин почему-то вспомнил Цезаря.
– Что там было? – спросил он. – Ты была там одна?
Почему-то этот вопрос ей не понравился. И она вдруг тихо заскулила. Истомин испугался: «Вдруг сейчас кто-нибудь решит, что я мучаю убогую? Хотя откуда такая чувствительность у здешних братков? Впрочем, убогих всегда почему-то любят».
– Ну-ну, не надо, – пробормотал он. – Все будет хорошо.
Впрочем, ясно было, что у нее уже ничего хорошего не будет. Девчонка вроде успокоилась. Принялась укачивать своего зайца.
– Меня зовут Лиза, – вновь сообщила она.
Датчанин решил, что дальше здесь задерживаться не стоит. Надо было вернуться на Китай-город и там опять поспрашивать хорошенько. А если нет – тогда он решил пойти к Оксе и вытрясти из этой ведьмы правду.
– Чего-то ты быстро, – съязвил Кривой. – Не понравилась, что ли, Лизка? Пульки обратно не верну.
На Китай-городе Истомину на этот раз повезло – Серега, который в прошлый его приход валялся в отключке, как раз выполз опохмелиться.
– А, нарисовался, – буркнул он. – Какой же ты живучий. Уже которую бабу в лучший мир спровадил – а самому хоть бы хны.
– В какой лучший мир? Какую бабу? Чего ты мелешь?
– А разве нет? Подружку-то твою я на Красную линию проводил. Не хотела она идти, ох, не хотела. Да ведь ей куда ни кинь – всюду клин. Малая-то ее заболела. Так и так их бы с Китая выгнали.
– Где она сейчас?
– А я почем знаю? Все вопросы теперь к товарищу Москвину. А уж чего к красным попало, то пропало. Нечего было шляться невесть где.
– Я без памяти лежал, – крикнул Датчанин.
– Да мне-то что, – буркнул Серега. – Однако ж ты здесь, а она… Так я и думал, что ты опять выберешься. Кишку-то помнишь? А тетку ту? Я б с тобой, Датчанин, наверх бы не пошел, сам-то ты везучий, но люди возле тебя мрут как мухи. Будто откупаешься ты так.
– От кого? Что ты несешь?
– Почем я знаю? От Хозяина Туннелей, может? Тебе видней. – Серега вдруг глупо захихикал. Потом примирительно тронул сталкера за рукав.
– Ладно. Шучу. Не парься. Судьба – она, гадина, и за печкой найдет.
Датчанин, не слушая больше умозаключений пьяного Сереги, пошел искать палатку, чтобы вздремнуть. Новую информацию стоило осмыслить. «Если Ника действительно на Красной линии, то можно попробовать поискать ее там. Но спешка в таком деле не нужна. Сперва хорошо бы еще раз все уточнить. Вдруг ее там приняли хорошо, и она решила там остаться. Может, я ей уже не нужен, хоть она и клялась, что любит. Кто их разберет, этих женщин? Она ведь – дочь какого-то начальника, хоть и опального. А у красных всякое бывает – сегодня ее отца сослали, а завтра, глядишь, он снова в почете. И зачем ей тогда невезучий сталкер, к тому же больной? Может, завтра пойти на Кузнецкий – наверное, кто-нибудь там ее запомнил?»
Ночью возле его палатки раздался шорох. Потом кто-то тихо позвал:
– Датчанин, ты тут?
Голос был детский, смутно знакомый. Сергей выглянул, посветил фонариком – и увидел девчонку, которая жила с Никой, когда он уходил. Ту, которую Ника назвала сестрой.
– Т-с-с, – прошептала она. Потом вдруг испуганно отшатнулась. – Ты кто?
– Уже забыла? А вот я тебя помню. Муся, да? Чего тебе? – спросил он.
Девчонка исподлобья глянула на него.
– Я тебя не узнала – лысого, – буркнула она. – Можешь Нике помочь?
– Ты знаешь, где она?
– Знаю. У красных.
– Так может, ей там лучше?
Он думал, что девчонка начнет спорить, но она только кинула на него косой взгляд. В этом взгляде было все: и недетское горе, и презрение, и разочарование. Но удивления в нем не было. «Я так и знала – ты такой же, как все», – говорил этот взгляд.
– Да ты чего, малая? – удивился он. И тут же сам себя отругал: зарекался же обращать внимание на женские настроения, и вот опять… Но девчонка и впрямь вела себя странно.
– Я твоей подруге мешать не собираюсь, – попытался он объяснить. – Зачем я буду в ее дела вмешиваться? Ушла к своим – значит, так ей захотелось.
– Ты не понимаешь. Она из-за меня ушла. Она не хотела. Она тебя ждала. А теперь ее в лагерь посадят и замучают. Я болела сильно. Она к ним пошла,
