– Что это? – чуть не подскочил он от неожиданности. – Еще одна зверушка?

– Да вот и не знаю даже, зверушка или нет, – мрачно пробурчал Каскадер. – Еще одна обуза. Как только проснется, начинает клянчить пожрать. Заколебался уже кормить этого оглоеда.

Клубок тем временем развернулся окончательно, и Датчанин оторопел. Ему сначала показалось, что это – покрытый мехом обезьяний детеныш размером с небольшую собаку, но лицо, обрамленное шерстью, оказалось человеческим, даже симпатичным. На Истомина вполне осмысленно глядели карие глаза, носик был маленький, рот смешно круглился.

– То это? – спросило существо, и Датчанин без объяснений понял, что странное создание имеет в виду его.

– Кто надо, – буркнул Каскадер. Существо перевело взгляд на него, рот жалобно скривился:

– Ням-ням.

– Есть у тебя еще чего? – тоскливо спросил Саша. – Не отвяжется, пока жрать не получит.

Датчанин уже доставал остатки своих скудных запасов. Получив кусок свинины, странный малыш успокоился и начал сосать мясо с блаженным выражением на лице. Созданию этому можно было бы дать лет пятнадцать, а то и больше – кое-где даже намечались морщинки. Но как же странно выглядело человеческое личико в сочетании с покрытым шерсткой туловищем. Малыш был похож на какого-то сказочного гнома, постаревшего раньше, чем успел вырасти.

– Откуда он? – спросил Датчанин. – С Филевской линии?

– Нет, это от Лулу память осталась, – вздохнул Каскадер. – Я их вместе тогда нашел – она его, видно, где-то приобрела или украла и держала при себе вроде зверька домашнего. Ошейник даже розовый нацепила и водила на поводке. Звать его Цезарь. Даже и не знаю, кем его считать – иные животные поумнее будут, сдается мне. А говорить можно научить и попугая. И даже попугаи иногда болтают к месту. Хотя щас, наверное, попугаи-то все передохли. А может, мутировали. Вот помню, был на Арбате в прежние времена зоомагазин…

– Цезарь, откуда ты? – спросил Датчанин, пропуская мимо ушей умозаключения Каскадера о разуме попугаев.

В глазах малютки мелькнула печаль.

– Далеко-о, – протянул он, разведя в стороны покрытые мехом ручки. Ладони, впрочем, были голыми.

– Вот только несколько слов и знает, – с досадой сказал Каскадер. – Пробовал его учить – все без толку. Еще знает «Тикать» – мы его на вылазки с собой брали, и он пару раз предупреждал нас об опасности. Меня зовет Тятей. Это он так слово «дядя» выговаривает.

Услышав слово «Тикать», малыш тревожно заозирался.

– Спокойно, Цезарь! Лежать! Место! – словно собачонке крикнул ему Каскадер. Затем, почесав затылок, продолжил:

– Зачем он мне, ума не приложу. Не хочешь себе взять? А то ведь если я отсюда уходить надумаю, придется его тут бросить – с собой не потащу. Толку от него чуть, а жрет он будь здоров.

Датчанин только покачал головой.

– Куда мне его в метро? Там иногда таких уродцев за патроны показывают народу, но я не по этим делам. Да и ему вряд ли бы это понравилось.

– Так-то оно так, – поскучнел Каскадер, – да ведь он самостоятельно прокормиться не может. Охотиться не умеет. В еде непривередлив, это да. Может и крыс сырых жрать. Вроде как совестно его бросать – что-то человеческое в нем есть. В принципе, он почти все понимает, что ему говорят, просто сам почти не разговаривает. Но и оставлять его себе мне не с руки – объест он меня. Может, отдать его тем ребятам с Филевской линии? Да только возьмут ли подкидыша?

– В метро, я слышал, таких убивают еще младенцами, – сообщил Датчанин. – Особенно в Рейхе.

– Ну да, ну да. Типа как в древней Греции или еще где-то там, – кивнул Каскадер. – А на Филевской линии еще и почуднее попадаются мутанты. Пожалуй, попробую им подкинуть – авось примут, не убьют. Слушай, – он потрогал ногу, – кажется, мне уже полегчало. Помоги-ка мне подняться.

Датчанин подставил ему плечо, и Саша, сначала опираясь на сталкера, а потом и самостоятельно, хоть и прихрамывая, но довольно бодро потопал куда-то в глубь туннеля. Там, в нише, у него был оборудован схрон с заначкой. Каскадер достал несколько банок консервов – в одной оказалась фасоль в томате, в другой – тушенка, третью он забраковал.

– Это уже вздутое, выкинуть надо. А это щас съедим в честь прибытия дорогого гостя.

Датчанин попытался было неуверенно возразить, но тот замахал руками:

– Ты ж меня спас. Это отметить надо!

Они развели небольшой костер возле уходящей вверх вентшахты.

– А старик-то, который зверей в клетках держит, не мешает тебе?

– Я к нему не суюсь, он ко мне – тоже. Он там не один, баба какая-то с ним. Но мне до них дела нет.

После сытного ужина и заваренного в котелке настоящего чая их разморило.

– Может, выпьем за знакомство? – предложил Каскадер. – У меня тут коньячок заныкан. Только по чуть-чуть. Я вообще перед выходом стараюсь не пить, но капельку-то можно.