Панорму, в тыл неприятеля. А тем временем сам Поликсенид разделил свой флот, чтобы с той и другой стороны удерживать вход в гавань, и устремился к Панорму. (7) Павсистрат сперва немного растерялся от неожиданности, но вскоре этот старый воин взял себя в руки, – сочтя, что врага удобнее будет сдерживать с суши, чем с моря, он двумя отрядами повел воинов к мысам, (8) которые, вдаваясь в море наподобие рогов, образуют бухту. Он намеревался оттеснить неприятеля, с двух сторон забросав его дротиками. Но показавшийся с суши Никандр заставил его вдруг сменить замысел: всем приказано было взойти на корабли. (9) Тогда-то и возникла ужасная суматоха – и среди воинов, и среди матросов. Увидев себя окруженными сразу и с суши, и с моря, все в страхе бросились на корабли. (10) Павсистрат видел только один путь к спасению: попробовать силой пробиться из гавани и вырваться в открытое море. Убедившись, что все взошли на борт, командующий приказал остальным следовать за собой и, налегая на весла, понесся к выходу из гавани. (11) Когда его корабль уже миновал проход, он был окружен тремя квинкверемами во главе с Поликсенидом. Корабль, пронзенный рострами, стал тонуть; его защитники были засыпаны дротиками. Среди них погиб и храбро сражавшийся Павсистрат. (12) Из прочих судов одни были застигнуты уже вне гавани, другие еще внутри, а некоторые захвачены были Никандром при самом отплытии. (13) Лишь пять родосских кораблей с двумя косскими спаслись. Они проложили себе дорогу среди стеснившихся кораблей, распугивая их сверканием пламени: к носу каждого корабля спереди было приделано по два багра, а на них стояли железные жаровни, на которых полыхал огонь37. (14) Недалеко от Самоса спасшиеся родосские корабли встретились с триремами из Эритр, шедшими на помощь родосцам, – и те повернули в сторону Геллеспонта, к римлянам. (15) Тогда же Селевком была взята выданная предателями Фокея – караульные оставили открытыми одни из ворот. От страха перешли на его сторону также Кима и некоторые другие города этого побережья.
12. (1) Пока все это происходило в Эолиде, Абидос в течение нескольких дней выдерживал осаду. Стены охранял царский гарнизон. (2) Когда уже все измучились, его начальник позволил, чтобы должностные лица города вступили с Ливием в переговоры об условиях сдачи. Все задерживалось из-за того, что никак не могли договориться, с оружием или без будут отпущены царские воины. (3) Пока о том спорили, явился гонец с вестью о гибели родосского флота. (4) Дело было выпущено из рук: опасаясь, как бы Поликсенид, одушевленный таким успехом, не напал на флот в Канах, Ливий немедленно снял с Абидоса осаду и с Геллеспонта охрану, а также увел корабли, вытащенные на берег в Канах. Эвмен тоже ушел в Элею. (5) Ливий со всем флотом, к которому присоединились две митиленские триремы, двинулся к Фокее. Узнав, что она занята сильным царским гарнизоном, а невдалеке стоит лагерем Селевк, Ливий опустошил побережье, (6) спешно погрузил добычу, особенно пленных, на корабли и, дождавшись Эвмена, который следовал за ним с флотом, сразу пустился к Самосу. (7) Родосцы, получив первые вести о поражении, были охвачены сразу и страхом, и глубокой скорбью: ведь, кроме погибших судов и воинов, они потеряли весь цвет, всю силу своей молодежи. (8) Многие знатные люди отправились в тот поход, завороженные, помимо прочего, самой личностью Павсистрата, который заслуженно пользовался среди своих величайшим уважением. Но скорбь обернулась гневом, стоило им узнать, что их взяли обманом и, самое главное, обманул их согражданин. (9) Они тотчас же снарядили десять кораблей, а несколько дней спустя – еще десять; во главе их всех был поставлен Эвдам. Этот далеко уступал Павсистрату воинскими доблестями, но родосцы сочли, что он будет более осторожным командующим уж хотя бы по недостатку храбрости. (10) Римляне и царь Эвмен сначала поставили флот у Эритр. Переночевав там, они на другой день достигли мыса Корик. (11) Затем, спеша переправиться к ближайшему самосскому берегу и не дождавшись восхода солнца, по которому кормчие могли бы увидеть состояние неба, они, не разобравшись в погоде, вышли в море. (12) На половине пути ветер, сменившись, задул с севера, на море поднялось волнение, и корабли расшвыряло.
13. (1) А Поликсенид, догадавшись, что враги устремятся к Самосу на соединение с родосским флотом, отплыл из Эфеса и сначала остановился у Мионнеса38. Оттуда он переправился к острову, называемому Макрис; здесь он рассчитывал при прохождении неприятельского флота нападать на выбившиеся из строя корабли или, если посчастливится, на идущие позади. (2) Завидев флот врага, рассеянный бурей, он сначала решил, что настал момент для удара, но ветер крепчал, буря становилась все сильнее, и приблизиться к противнику стало невозможно. (3) Убедившись в этом, Поликсенид переправился к острову Эфалии, чтобы назавтра напасть на корабли, которые из открытого моря будут стремиться к Самосу. (4) Ничтожная часть римлян достигла опустевшей самосской гавани с первыми сумерками, а остальной флот всю ночь боролся с бурей в открытом море и добрался до гавани лишь наутро. (5) Узнав там от поселян, что вражеские корабли стоят у Эфалии, римляне стали совещаться, следует ли завязать сражение немедленно или надо дождаться родосского флота. (6) Решив отсрочить битву, они вернулись к Корику, откуда и пришли. Поликсенид также возвратился в Эфес, тщетно простояв у Эфалии. Тогда, убедившись, что море свободно от неприятеля, римские корабли пришли к Самосу. (7) Туда же через несколько дней прибыл и родосский флот. Чтобы всем стало ясно, что за ним только и была задержка, они тотчас двинулись на Эфес с целью либо завязать морское сражение, либо, если неприятель уклонится от битвы, заставить его обнаружить свой страх, что могло бы сильно повлиять на настроение в городах. (8) Перед входом в гавань они развернулись и стали боевым строем. Но никто им навстречу не выступил, и тогда флот разделился: часть его стала на якорь в открытом море, у входа в бухту, а с других кораблей воины высадились на сушу. (9) Они на большом пространстве опустошили поля, собрали огромную добычу, но когда приблизились к городским стенам, против них предпринял вылазку Андроник Македонянин, состоявший в гарнизоне Эфеса; он отнял у них большую часть добычи и гнал их вплоть до моря и кораблей. (10) На другой день римляне устроили на полпути к городу засады и двинулись туда строем, дабы выманить Македонянина за пределы стен. Но тот, заподозрив неладное, удержался от вылазки, и они вернулись на корабли. (11) Так как неприятель избегал сражения и на суше, и на море, флот вернулся на Самос, откуда пришел. Оттуда претор послал две союзнические италийские и две родосские триремы во главе с родосцем Эпикратом для охраны Кефалленского пролива. Лакедемонянин Гибрист, разбойничая с кефалленийской молодежью, сделал его небезопасным, (12) и море оказалось закрытым для подвоза из Италии.
14. (1) В Пирее Эпикрат встретился с Луцием Эмилием Региллом, который шел принимать командование над флотом39. (2) Тот, узнав о поражении родосцев, поспешил в Азию, а поскольку при нем были лишь две квинкверемы, взял с собою и Эпикрата с его четырьмя кораблями. За ним последовали также открытые корабли афинян. Эгейским морем Эмилий переправился на Хиос. (3) Туда же глубокой ночью прибыл от Самоса родосец Тимасикрат с двумя квадриремами. Препровожденный к Эмилию, он сказал, что послан сюда для охраны, так как царские корабли, приплывавшие от Геллеспонта и Абидоса, своими частыми нападениями сделали эту часть побережья небезопасной для грузовых судов. Когда Эмилий плыл от Хиоса к Самосу, ему повстречались высланные за ним Ливием две родосские квадриремы и царь Эвмен еще с двумя. (4) Прибыв на Самос, Эмилий принял от Ливия флот, совершил по обычаю жертвоприношение и созвал совет. Первым было спрошено мнение Гая Ливия. Он сказал: никто не в состоянии подать лучший совет, чем тот, кто советует другому поступить так, как на его месте поступил бы сам; (5) он, Ливий, собирался всем флотом приплыть к Эфесу, ведя с собой грузовые суда, наполненные для устойчивости песком, и затопить их во входе в гавань. (6) Перекрыть этот вход было тем легче, что он наподобие реки длинен, узок и мелок. Таким образом, неприятель лишится доступа к морю, и флот его станет бесполезен.
15. (1) Это предложение никому не понравилось. «А что же дальше?– спросил царь Эвмен.– Ну, будут затоплены корабли и закрыт выход в море, – высвободится ли римский флот? Уйдет ли он помогать союзникам? Наводить страх на врагов? Или придется им, несмотря ни на что, всем флотом стоять вокруг гавани? (2) Можно ли сомневаться, что, уйди только римляне, враги извлекут затопленные тяжести и освободят проход, затратив меньше труда, чем ушло бы на его перекрытие? А если понадобится все же остаться на месте, что пользы запирать гавань? (3) Все выйдет наоборот: враги проведут спокойное лето. Ведь гавань будет в безопасности, а в их руках богатейший город, и Азия поставляет им все необходимое. А римляне, оставшиеся в открытом море, уязвимые для волн и бурь, нуждающиеся во всем, так и будут без срока стоять в карауле? (4) Ничего они сделать не смогут и скорей сами окажутся связаны по рукам и ногам, нежели свяжут противника».
(5) Эвдам, начальник родосского флота, скорее дал понять, как ему не нравится высказанное мнение, чем предложил что-нибудь сам. (6) Родосец Эпикрат посоветовал оставить пока Эфес и послать часть кораблей в Ликию40, чтобы присоединить к союзникам Патары,
