– Тайны очень интригуют молодых девушек… – не удержалась, подпустила в голос игривых ноток.

– В том и задумка злобных и коварных колдунов, – Ашер кинул на меня взгляд из-под нависшей на глаза челки. – Страшно?

Если честно, страшно было только от настолько резкой смены амплуа. Пожиратель – и вдруг флиртует? Мама дорогая!

Если учитывать его дивное отношение к сексу вообще и к эмоциям в частности, мой шок вполне понятен. С чего это станет так себя вести существо, подошедшее к интиму как к опыту и в процессе познания следующее инструкции?

– М-м-м… а мы тут можем беседовать на какие-то другие темы? Ты понимаешь, о чем я…

– Боюсь, что нет, – Клякс повел широкими плечами, неожиданно потрепал меня по голове и добавил. – Расслабься и получай удовольствие. Когда еще у тебя получится пожить в доброй и хорошей сказке?

– Доброй и хорошей? А такие бывают?

Мы замерли на полутемной лестнице. Пожиратель медленно повернулся и задумчиво посмотрел на меня.

– В некоторых хороших сказках прекрасных принцесс охраняют ужасные чудовища. У таких историй просто нет шанса закончиться плохо.

– Ты мое чудовище? – негромко спросила я и, чуть пошатнувшись, положила ладонь на его плечо. Большие ладони скользнули на мою талию, пальцы изучающе пробежались по шву на боку и пересчитали ленты, стягивающие корсаж на спине.

Мы стояли в полутьме, окутанные запахом яблочного пирога, полевых цветов и прогретого солнцем дерева. Дыхание Ашера обжигало кожу, руки сжимались на теле, а моя душа медленно и плавно сползала в пятки.

– Да, я твое чудовище.

Он наклонился и коснулся губами моей шеи. Я вздрогнула, ощутив прикосновение, тревожащее чувственным откликом, а мужчина почти неслышно прошептал:

– Так бьется пульс… почему?

– Волнуюсь, – нервно облизнув губы, с усилием выдохнула я.

– Почему? – негромко спросил Ашер, невесомо скользя вверх по шее и замирая у нежного местечка за ухом.

От близости, от легких, но волнительных прикосновений становилось все сложнее дышать.

– Потому что мое чудовище рядом. Близко. Слишком близко.

– Опасно близко? – спросил он, поднимая голову и едва касаясь губами подбородка, щеки, носа.

– Очень опасно, – дрожа, кивнула я, до боли сжимая кулаки, ощущая, как впиваются ногти в ладони… но не чувствуя, что проясняется рассудок.

Словно что-то поняв, Ашер перехватил одну мою руку и, щелкнув когтями по пальчикам, заставил расслабить кисть. Укоризненно цокнул, покачал головой.

– Ну зачем так…

А дальше на меня нахлынуло стойкое дежавю. Так же, как бесконечную вечность назад в замке короля сновидений, он поднес мою руку к губам и подул на ранки. Кожу охватило теплом, а красные лунки стали розоветь, пока не побледнели до полного исчезновения.

Я забывала дышать. Дрожала, смотрела на него как кролик на удава, обмирала от бури чувств и эмоций, цепенела от прикосновений отзывающихся сладкой дрожью, и… пропадала. Каждое мгновение, каждое прикосновение, каждый взгляд и легкая улыбка в уголках его губ были гвоздями в крышке моего гроба.

Я пропадала.

Ашер задумчиво поглядел на меня, мягко поглаживая излеченную ладонь большим пальцем, и тихо произнес:

– Необычно…

Необычно?

Я нахмурилась и высвободила руку из мягкой хватки.

Необычно. Новый эксперимент, Ашер Пепельный?

Шаг в сторону по широкой ступени – и я освобождаюсь от руки на талии.

– Что случилось? – чутко уловив перемену настроения, спросил он.

Я окинула его долгим взглядом, бережно собирая в копилку памяти облик самого необыкновенного во всех мирах мужчины. Чуть встрепанные темные волосы, фиолетовые почти до черноты глаза, тонкий нос, чувственные губы…

Да, он мне нравился.

Да, он сейчас играл… изучал.

Да, мне от этого больно.

Но стоит ли обижаться на ветер за то, что он дует, на дождь – что промокаешь под его каплями, а на огонь – за ожоги? Стоит ли обижаться на пожирателя за то, что он не человек?..

Наверное, я просто повела себя как взрослая и умная женщина.