отставали ни на шаг, хотя он и не звал их с собой. Повернув за угол и отойдя на приличное расстояние от окна Кента и Бритт-Мари, ворс попятился в кусты и зарычал так учтиво, будто давал понять, что ему надо поработать в тишине и спокойствии. Они отвернулись. Ворс в кустах вздохнул с облегчением. Кожаная куртка поскрипывала, а ее обладатель, судя по всему, не выражал особых восторгов от непрошеных спутников. Эльса кашлянула, пытаясь выдумать подходящую тему для разговора, чтобы Альф не ушел.

– Как там твоя машина? – спросила она, потому что слышала, как папа задавал этот вопрос, когда хотел поддержать беседу.

Альф кивнул. И все. Эльса шумно вздохнула.

– Что сказал аудитор? – спросила она в надежде, что Альф начнет возмущаться, как это обычно бывает на встречах жильцов.

Эльса давно заметила, что люди охотнее говорят о том, что им не нравится, чем наоборот. А если кто-то в темноте разговаривает – не важно, о чем, – то уже не так страшно. Когда она задала свой вопрос, в уголке рта у Альфа вздрогнула небольшая складка. Прежде такого с ним не случалось.

– Этот гребаный аудитор сказал, что владельцы решили продать гребаные квартиры в собственность, если все гребаные жильцы этого дома не будут возражать и придут к согласию.

Эльса внимательно смотрела на складку в уголке рта.

– Это хорошо или плохо?

Альф бросил на нее довольный взгляд:

– Мы разве не в одном доме живем? Скорее решится гребаный конфликт в Палестине, чем жильцы нашего дома хоть в чем-то придут к согласию.

Эльса поняла, о чем говорит Альф, она читала про Палестину в «Википедии». И догадалась, что под «жильцами» Альф подразумевает маму и Бритт- Мари.

– То есть если все жильцы дома станут собственниками, они захотят продать свои квартиры?

Складка в уголке рта исчезла, и лицо Альфа вернулось к первоначальному состоянию.

– Захотят не захотят, не в этом дело, черт побери. Им просто придется.

– Почему?

– Элитный район. Дорогие квартиры. У большинства жильцов нет средств, чтобы потом расплатиться с гребаным кредитом.

– Тебе придется переехать?

– Возможно.

– А маме с Джорджем?

– Откуда я знаю?!

Эльса задумалась.

– А Леннарт и Мод?

– Вопросы из тебя так и сыплются.

– Что ты здесь делаешь, если не хочешь со мной разговаривать? – пробурчала Эльса.

Куртка Альфа скрипнула в направлении сидящего в кустах ворса.

– Что, уже погулять спокойно нельзя, твою мать? Вы сами за мной увязались.

Эльса сделала бровки домиком.

– Тебе никто не говорил, что ты слишком много ругаешься? Папа считает, это свидетельствует о бедном словарном запасе!

Альф посмотрел на Эльсу. А Эльса на Альфа. В кустах зашуршал ворс. Альф перевел взгляд на часы, потом сунул руки в карманы куртки.

– Леннарт и Мод переедут. Девушка с мальчиком с гребаного нижнего этажа, наверное, тоже. Про чертову психологиню, у которой ты вчера побывала, понятия не имею. У нее небось гребаная куча денег, у этой греб…

Альф осекся. Он пытался взять себя в руки как мог.

– У этой женщины. У нее наверняка… куча денег, у этой… женщины, – ему приходилось взвешивать каждое слово.

– Что об этом думала бабушка?

В уголке рта у Альфа снова мелькнула складочка.

– Обычно ее мнение было противоположным тому, что считала Бритт-Мари.

Эльса рисовала ботинком на земле маленького снежного ангела.

– Может, это и хорошо? Если у всех будет право собственности, они смогут переехать куда захотят.

– Нам и здесь хорошо. У нас все прекрасно. Это, черт побери, наш дом.