Бритт-Мари поджала губы, глядя на Эльсу. Расцепила руки, сцепила по-другому, хмыкнула и вдруг надменно заявила:
– Возможно, мы ошиблись, такое вполне может быть. Возможно, это была не собачья шерсть, а что-то еще. И это совершенно не удивительно, кто здесь только не шляется в последнее время, – произнесла она виновато и в то же время с упреком и поправила брошку на цветастом жакете.
Зеленые глаза быстро посмотрели на Эльсу. Затем кивнули, давая понять, что вопрос закрыт.
– Ночью дом будет под наблюдением.
Женщина-полицейский развернулась и ушла вниз по лестнице, а за ней поспешил старшеклассник. Тяжело дыша, Эльсина мама протянула к Бритт-Мари руку, но та отодвинулась.
– Вижу, вам нравится держать от меня секреты. Нравится выставлять меня идиоткой!
– Бритт-Мари, милая… – начала Мод, но Бритт-Мари, покачав головой, взяла свой пакет.
– Я ухожу! Потому что скоро придет Кент! И я его буду ждать! А завтра к нами приедут его дети и мы будем есть рождественский ужин, как все цивилизованные семьи во всех цивилизованных кондоминиумах!
С этими словами она прошествовала к двери. Все так же благожелательно.
Альф проводил ее взглядом. Ворс тоже смотрел ей вслед, стоя в дверях спальни. Теперь ясно, кто Бритт-Мари на самом деле.
Мама тоже зачем-то спустилась вниз. Леннарт поставил кофе. Джордж достал яйца и снова стал варить глёг. Мод принесла печенье. Мама мальчика с синдромом залезла в шкаф, и оттуда послышался его смех. Полезная суперспособность.
Альф вышел на балкон, Эльса пошла за ним. Довольно долго она стояла у него за спиной, потом подошла ближе и посмотрела на улицу. Женщина- полицейский внизу разговаривала с Эльсиной мамой. Зеленые глаза слегка улыбались – так они улыбались бабушке в полицейском участке.
– Они знакомы? – удивленно спросила Эльса.
– Были знакомы. В твоем возрасте они были лучшими подругами.
Мама все еще была очень сердита. Эльса посмотрела на молоток, который Альф положил на балконе в углу.
– Ты хотел убить Сэма?
Глаза у Альфа сделались грустные и очень искренние.
– Нет.
– Почему мама на тебя так разозлилась?
Кожаная куртка поежилась.
– Просто ей хотелось быть с молотком в руках на моем месте.
Эльса обхватила себя руками, дрожа от холода. Альф накинул ей на плечи скрипучую куртку. Эльса закуталась в нее поплотнее.
– Иногда мне хочется, чтобы кто-нибудь убил Сэма.
Альф молчал. Эльса смотрела на молоток.
– Ну… как бы убил. Я знаю, нельзя думать, будто кто-то заслуживает смерти. Но иногда я сомневаюсь, что такие, как он, заслуживают жизнь…
Альф перегнулся через перила:
– Это по-людски.
– По-людски – желать человеку смерти?
Альф спокойно покачал головой:
– По-людски – сомневаться.
Эльса зябко поежилась и плотнее закуталась в куртку. Ей так хотелось быть храброй.
– Я боюсь, – шепнула она.
– Я тоже, – сказал Альф.
Больше они об этом не говорили.
Дождавшись, пока все уснут, Эльса и Альф вывели ворса на улицу. Эльса знала, что мама видит их из окна. Женщина-полицейский тоже наверняка наблюдает за ними. Прячется где-то в темноте и сторожит – на ее месте должен был быть Волчье Сердце. Эльса старалась как следует разозлиться на Волчье Сердце за то, что его не было в нужный момент. За то, что он предал ее, хотя обещал защищать. Но у нее не получалось.
Эльса и Альф молчали. На дворе стояла ночь накануне сочельника, но какая-то очень странная. «Неслабая рождественская сказка», – подумала Эльса.
Когда они вернулись, Альф ни с того ни с сего остановился возле квартиры Бритт-Мари. Посмотрел на дверь – в последний раз. Эльса рассматривала гирлянду, которая впервые за долгие годы не пахла пиццей.
– А сколько лет детям Кента? – спросила Эльса.
– Да взрослые уже, – сердито сказал Альф.
– Тогда почему Бритт-Мари думает, что им нужны леденцы и комиксы?
