– Девочка, это магазин, здесь не торгуются, – ответил продавец, как и полагается продавцу в магазине.
– No problem! – ответила Эльса.
– Елка стоит четыреста девяносто пять крон.
– Даем триста пятьдесят.
Продавец язвительно усмехнулся:
– Де-во-чка, я тебе ясно сказал: это магазин, здесь не тор…
– Двести!
Продавец посмотрел на папу. Папа пялился на свои ботинки. Эльса посмотрела на продавца, укоризненно покачав головой:
– Папа вам не поможет. Двести и ни кроной больше!
Продавец сложил губы трубочкой, как будто умилялся хорошеньким, но глупеньким деткам.
– Ничего не получится, девочка.
Эльса пожала плечами.
– Неделю назад я заказывала эту елку по телефону.
– Знаю. Но это магазин, здесь не торгуются, дево…
– Во сколько вы закрываетесь? – небрежно спросила Эльса.
– Через пять минут, – вздохнул продавец.
– У вас большой склад?
– При чем тут это?
– Просто спрашиваю.
– Нет, у нас нет склада.
Продавец посмотрел на Эльсу. Эльса посмотрела на продавца.
– Вы работаете в Рождество?
– Нет.
Эльса изобразила удивление.
– Значит, у вас есть елка. И нет склада. А завтра у нас что, дорогой друг?
Продавец отдал елку за двести крон. В придачу Эльса получила гирлянду для балкона и огромного пластикового лося.
– И не смей возвращаться сюда и доплачивать! – Эльса погрозила папе пальцем, пока тот грузил покупки в багажник «ауди».
Папа тяжко вздохнул:
– Эльса, это было один раз в жизни. Один-единственный. Ты тогда исключительно невежливо обошлась с продавцом.
– Надо уметь договариваться!
Это бабушка ее научила. Папа ненавидел ходить по магазинам с бабушкой.
«Ауди» затормозила возле подъезда. Папа, как обычно, убавил звук, чтобы Эльсе не пришлось слушать его диски. Альф вышел им навстречу и предложил помочь донести покупки, но папа ему не дал. Потому что это традиция – купить елку для своей дочери. Эльса уже собралась, пока папа не ушел, сказать ему, что ей бы хотелось проводить у него больше времени, когда родится Полукто. Но стало жалко расстраивать папу, поэтому она ничего не сказала. Только шепнула: «Спасибо за елку, пап». И довольный папа уехал домой к Лизетте и ее детям. А Эльса стояла и смотрела ему вслед.
Потому что если ничего не говорить, то никого не расстроишь. Это знают все почти восьмилетние дети.
26. Пицца
В Миамасе празднуют не сочельник, а ночь накануне, потому что именно в эту ночь рассказываются все рождественские сказки. Сказки в Миамасе ценят на вес золота, а рождественские сказки – особенно. Обычная сказка может быть смешной или грустной, страшной или увлекательной, драматичной или сентиментальной, а рождественская должна совмещать в себе все. «Здесь нужно использовать все краски», – любила говорить бабушка. И конец должен быть непременно счастливый. Иначе зачем нужна такая сказка!
А если в начале сказки на стене возле замка сидит дракон, значит, в конце он непременно на тебя набросится. И все будет очень плохо, а потом еще хуже. Так устроены все хорошие сказки.
Значит, предстоит сражаться, а сражаться Эльса устала. Но кончится все хорошо.
Наверняка.
Эльса спустилась по лестнице, думая о том, как же ей не хватает запаха пиццы. Бабушка говорила, что в Миамасе есть закон, по которому на Рождество все непременно должны есть пиццу. Бабушка много чего выдумывала, но Эльса делала вид, будто верит, потому что любила пиццу и потому что если ты вегетарианец, то рождественские угощения для тебя полный отстой.
