Из этого списка мы можем увидеть, что особенности сорняков столь же сильно желательны для продовольственных культур. Поэтому одна из целей трансгенных технологий состояла в том, чтобы привнести признаки сорняков культурным видам. Перенесённые гены, включённые в геном продовольственных культур, могут менять такие признаки, как всхожесть семян, период покоя семян или устойчивость к биотическим или абиотическим факторам типа вредителей, засухи, жары или болезни, создавая при этом более стойкий или жизнеспособный вид. Такие новые признаки могут усиливать способность нового культурного растения к вторжению в другие местообитания. В настоящее время идёт работа над генами, воздействующими на темп роста проростков и корней, а также на засухоустойчивость.

Джейн Рисслер и Маргарет Меллон из Союза Обеспокоенных Учёных очень подробно изучили экологические риски трансгенных культурных растений. Одним из аспектов, вызывающих наибольшее беспокойство, является преобразование культурных растений, не являющихся сорными, в сорняки посредством генной инженерии. Они обращают внимание на то, что существует широко распространённое представление о том, что превращение не- сорняка в сорняк требует преобразования многих генов, а не лишь двух или трёх, как это делается в настоящее время у трансгенных пищевых культур. Превращение кукурузы из культурного вида в сорняк, например, потребовало бы многих генетических изменений, поскольку кукуруза – это один из наиболее зависимых от человека (и потому маловыносливых) видов растений на Земле. Другие продовольственные культуры, однако, уже обладают многими особенностями сорняков, и потому добавление от одного до трёх новых признаков действительно может создать новый вид сорняков. Примеры такого рода включают люцерну и другие кормовые культуры, ячмень, салат, рис, ежевику, редис, малину и подсолнечник[47].

Трансгенные виды также могут оказывать вторичное воздействие. Вторжение трансгенных растений в новые местообитания будет оказывать влияние не только на захваченные ими популяции растений, но и на всю экосистему, включая совокупность животных, обитающих в пределах этой экосистемы. Возможно, ещё более опасными явлениями, чем преобразование культурных растений в сорняки, являются утечка и перенос новых генов в уже существующие сорняки, что делает их «суперсорняками». Передача сопротивляемости болезням или стойкости к вредителям уже существующему сорному виду может видоизменить знакомый сорняк в ещё более серьёзного вредителя. Сорняки, которые выработали устойчивость к гербицидам из-за утечки или переноса пересаженных генов, уже появляются в некоторых частях света.

Сельскохозяйственный бизнес, который считает трансгенные технологии драгоценным камнем в своей технологической короне, является бизнесом, связанным с кормлением людей всего мира – и, конечно, извлекает из этого прибыль. Те, кто создаёт трансгенные продовольственные культуры, больше всего остального опасаются того, что фермеры будут просто брать семена первого урожая и использовать их в дальнейшем, и им не придётся покупать новые семена у корпорации, которая изначально произвела их. Словно компании по выпуску программного обеспечения, которые более всего прочего боятся копирования их продукции, основные биотехнологические компании, имеющие дело с трансгенными пищевыми растениями, искали какой-нибудь способ остановить незаконное использование их продукции после первой покупки. Решением стало то, что известно как «гены-терминаторы».

Первый ген-терминатор был произведён крупной американской биотехнологической фирмой “Monsanto” и был спроектирован, чтобы защитить патентные права “Monsanto” на несколько типов трансгенных сельскохозяйственных растений. Это генетическая модификация, которая предотвращает прорастание семян после сезона, в котором они были проданы. Так работают гены, которые позволяют получить лишь единственный урожай и не производить семян в будущем – немного похоже на арбуз без семечек, но более эффективно.

Существует большое опасение в том, что такие гены-терминаторы перейдут к немодифицированным разновидностям сельскохозяйственных растений. Если ген-терминатор, включённый в растение помидора, перешёл в другие разновидности помидоров, есть реальная возможность появления растений, которые никогда не дадут урожая, для получения которого они были предназначены.

Наш вид научился, как можно обходить обычные правила эволюционных изменений: мы научились строить новые виды. Но появилась ли у нас возможность изменить эти правила? Норман Майерс из Оксфорда задал этот вопрос в своей пророческой и тревожной статье 1998 года «Кризис биологического разнообразия и будущее эволюции». Майерс делает тонкое, но важное замечание: люди несут «явные угрозы некоторым основным процессам эволюции вроде естественного отбора, видообразования и происхождения видов». Майерс и раньше кричал «Волки!», и волк всегда оказывался на месте, с удовольствием закусывая множеством видов мира. Но не напрасно ли он поднимает панику в этом случае? Хотя насчёт кризиса биологического многообразия предупреждали многие, Майерс оказался единственным, кто предупреждает относительно кризиса самой эволюции. Он основывает своё заключение на осмыслении двух фактов: во-первых, мы вступили в новую фазу массового вымирания, и, во-вторых, что за ней не будет следовать