девушке не повредит, и деньжата на булавки и ленточки лишними не бывают. А может, ты решишь заняться благотворительностью или какими-то полезными делами.

— Положим, моё будущее не так обеспечено, как может показаться, — возражаю я. — И предложение я выслушать готова.

Он пытливо меня осматривает. Воровато оглянувшись, переходит на шёпот:

— Оформление ногтей, которое ты сделала Нике и себе, — он кивает на мои руки с сохранившимися за время сна цветными бусинками, — многим девушкам пришлось по вкусу, и они хотели бы такое же. Предлагаю схему: с тебя объяснение, как это делать, и эскизы, с меня — организация процесса. Тебе пятнадцать процентов от чистых доходов.

— Тебе разве Ника не сказала, как это делать?

— Нет, конечно, она же тоже из торговцев, — хмыкает Тарлон.

— Никому не выдаю профессиональные секреты, — поясняет Ника. — И можешь повысить процент.

— Предательница, — беззлобно отзывается он. — Отжала с меня предложить пятнашку и хочешь ещё?

— Двадцать процентов и я согласна, — киваю я: деньги лишними не бывают, а выпрашивать у Арендара мне не хочется.

Вздохнув, Тарлон откусывает пирожок, тщательно прожёвывает и сглатывает.

— Ладно, — протягивает мне руку. — По рукам.

— По рукам. — Сжимаю его тёплую ладонь.

Холодок пробегает по пальцам, вгрызается в ладонь. Я отдёргиваю руку, но поздно: на ладони тускло мерцает треугольный знак, впитывается в кожу.

— Не волнуйся, — просит Ника, — это торговая печать, ничего страшного, просто подтверждение сделки.

— А снять её можно?

— Да, — Тарлон потирает свою ладонь. — Если одна из сторон физически не может выполнить условие, торговая гильдия после рассмотрения вопроса расторгает даже магический уговор. Но, надеюсь, до этого не дойдёт: носом чую — дело прибыльное.

Было бы неплохо: даже если деньги не пригодятся в быту, наверняка есть множество способов потратить их с пользой для нуждающихся.

Дверь с грохотом распахивается. В руках гвардейцев вспыхивают огненные, голубые и зелёные сферы. Остановившийся на пороге парень испуганно оглядывает застывших студентов. Ужас захлёстывает меня, сжимает сердце дурным предчувствием.

— Культ… — сипло произносит парень. — Озаран… Культ напал на королевскую семью Озарана, принцы убиты!

Там… Арендар там!

Да нет, не может быть, это ошибка: Арендар сильный, а этот парень — откуда у него такая информация? Наверняка… тут что-то не так.

Тишина взрывается многоголосицей:

— Что?

— Как?

— Почему?

— Кто тебе сказал?

— Какие именно принцы?

— Не знаю, точно не знаю, — парень шарит по нам диким взглядом. — Я слышал у соректора Элоранарра. Я просто мимо проходил, а там… он секретарю распоряжения давал…

Говорят, надо быть осторожнее с желаниями, они могут исполниться. Вдруг и моё желание свободы и независимости исполнится так быстро и трагично? Холод сжимает внутренности… я же не этого желала, и под свободой подразумевала не смерть Арендара.

Гул восклицаний сливается в навязчивый фоновый шум, собственные движения кажутся то слишком медленными, то перескакивают с одного на другое: вот я поднимаюсь из-за стола, а вот уже на улице, окружённая гвардейцами. С одной стороны мчится подхватившая подол Ника, с другой семенит Пушинка.

В административном здании у кабинета Элоранарра я оказываюсь молниеносно.

Стучу кулаком в запертую дверь.

— Элоранарр!

Выдыхаю: так, спокойно. Без паники. Арендар — не единственный принц. И тот парень мог неправильно понять сказанное.

Так… у кого ещё можно узнать подробности? Вряд ли у Эзалона, он не связан с политикой, ректор Дегон сидит в сокровищнице.

Поворачиваюсь к кусающей губу Нике.

— Ты знаешь, как связаться с родителями и узнать подробности?

— Мои родители живут не в столице, они и сами, наверное, ещё ничего не знают.

— А у кого можно узнать?