но меня, значит, будешь учить? Отлично. И сколько часов каждый день ты собираешься на это тратить? Напоминаю, с утра у меня четырёхчасовые тренировки по боевой магии. Ладно, я могу побегать по гостиной без твоего чуткого руководства, могу подолбить стену атакующим заклинанием, но щит в одиночку тренировать нельзя. Ты готов пару часов в день тратить на то, чтобы меня атаковать? А другие заклятия? А работа в группе? Далее — стихии. Допустим, теорию я изучу по книгам, хотя лучше запоминаю с лекций. Практическую часть ты будешь сидеть рядом? Одна упражняться не рискну: при моём шальном источнике могу пожар устроить или себя поджечь. Менталистика это отдельная история: ты признавался, что в ней не силён, но собираешь меня учить. Как? Будешь, как профессор Санаду, сидеть рядом со мной несколько часов, пока я тренируюсь? А ты почувствуешь, что я делаю всё верно? Сможешь подсказать, как надо?

Пока говорю, Арендар мрачнеет, даже зубами вроде скрежещет.

— И это я перечисляю только те дисциплины, с которых начинается обучение, а дальше должны быть перекрёстные и обзорные занятия, чтобы мы имели возможность взаимодействовать с другими гранями дара. Ты кого-нибудь в жизни хоть раз учил, чтобы с уверенностью сказать, что даже при несистематических кратких занятиях дашь мне тот же уровень знаний и навыков, что лучшая академия вашего мира? В которую ты, между прочим, тоже пришёл учиться.

— Я в академии не ради знаний, — рокочет Арендар, — а для развития социальных навыков и связей, потому что мы, драконы, познаём магию намного раньше других существ, мы просто с вами терпеливо общаться… не умеем, потому что вы слишком слабые, хрупкие и просто не выдержите нашего гнева. У меня только наступил возраст, когда я могу слушать подобные претензии и не превратиться в дракона, не дыхнуть огнём от переизбытка эмоций.

Отступаю на несколько шагов.

— Не бойся, — в глазах Арендара вспыхивает золотое пламя, — если я до сих пор не превратился, значит… Можно считать, что с социализацией у меня всё в порядке. И хотя я очень зол, я всё же… — Он прикрывает глаза, а когда открывает, в них уже не плещется огонь. — Да, время для полноценных занятий с тобой выделять я не смогу.

Хочется воскликнуть «А я говорила!» но благоразумно молчу, позволяя Арендару искать выход. Надеюсь, он решит, что можно ограничиться усилением моей охраны.

— Хорошо, Лера, сюда будут приходить профессора.

Наступает тишина. Арендар явно ждёт моей благодарности, а я… пытаюсь представить себе такой вариант будущего.

— И Никалаэду буду пускать иногда, — милостиво добавляет Арендар.

— И какой тогда смысл меня здесь запирать? Если толпой станут ходить посторонние, этот подвал будет не лучше твоих апартаментов. — Убрав руки за спину, скрещиваю пальцы: сейчас важно добиться принципиального согласия пересмотреть решение меня здесь заточить. — Скажи честно, наверху намного опаснее, чем будет здесь, когда сюда начнут ходить профессора?

По выражению прекрасных золотистых глаз можно прочитать хронологию обрушения мозга Арендара. Вряд ли он не подумал, что визиты профессоров снизят безопасность подвала. Неужели надеялся, что я на радостях не обдумаю последствия его уступки? Не настолько я глупа.

И пока Арендар растерян, я повторяю то, что видела в фильмах, читала в книгах и слышала от подруг: подхожу к нему, кокетливо опускаю взгляд. Мои пальцы скользят по бархату его воротника плавно, ласково, призывно.

— Арендар, — меня изумляет, как томно удаётся произнести его имя, какие непривычные кошачьи модуляции приобретает голос, аж мурашки по коже. — Ты не думай, я за безопасность, я хочу жить долго и счастливо. Но «счастливо» и клетка несовместимы. И не развивать навыки боевого мага в магическом мире — опасно, это лишит меня возможности защищаться. Ты, как разумное существо, должен понимать, что всё предусмотреть невозможно, в любой защите можно найти лазейку. — Поднимаю проникновенный взгляд. Арендар всматривается в лицо, в каждую чёрточку. А я продолжаю непривычно сладким голосом: — Я поняла, что следует быть осмотрительней, и я очень хочу научиться себя защищать… Арен…

Скольжу руками выше, касаюсь горячей шеи. Мои пальцы путаются в его волосах. В золотых глазах опять мечется пламя. Сердце стучит так сильно, что, кажется, вырвется из груди. Арендар слишком близко. Он обнимает за талию, прижимая ещё ближе.

— …чтобы, — продолжаю срывающимся полушёпотом, — чтобы… я могла… э…

Тёмные крылья окутывают меня, и с мысли я сбиваюсь. То есть я понимаю, что сейчас принципиальный момент: если Арендар утвердится в мысли, что он продолжит меня здесь держать, с каждым часом изменить его мнение будет тяжелее, чем в случае, если он сейчас признает, что моё заточение в сокровищнице

— временная мера.

Моргнув, чтобы разорвать связь с его гипнотическими глазами, я почти собираю волю в кулак и, опустив взгляд на золотые пуговицы, перебирая завитки волос Арендара, продолжаю почти кокетливо:

— Мне ведь надо… общаться с Никой. И для этого каждый раз тебя дёргать не хотелось бы… и не при тебе: нам, девочкам, надо немного секретничать и… — Слишком непривычно так себя вести, слишком странно и… обидно, что приходится просить о хотя бы относительной свободе. Подавленная этой мыслью, рассеянно вожу пальцами по бархату на плечах Арендара. Сглотнув, продолжаю тихо, без заигрываний: — Арендар…