– Хорошая девочка, – заметил тот, что с ножом.

– Хорошая школьница, – кивнул другой.

– Прочь с дороги, – велела я. Сердце забилось быстрее. Первый парень поигрывал ножом, то выпуская, то убирая лезвие.

– Может, стоит вежливо попросить?

– Уйдите с дороги, пожалуйста, – рявкнула я, чувствуя, как пульс грохочет в ушах.

Тот, что с трубой, хихикнул у меня за спиной. Тот, что с ножом, улыбнулся. Они кружили вокруг меня, поэтому в поле моего зрения все время находился только кто-то один. Я попыталась шагнуть в сторону, но путь мне преградила труба.

– Куда собралась, сладкая? – спросил первый. – Веселье еще даже не началось.

Оба подступали все ближе. В голове у меня стучало, перед глазами все плыло. Затем тот, что с трубой, толкнул меня к первому, и он крепко вцепился в мое больное запястье. Боль прострелила руку, как ток… а потом это случилось снова. Мир остановился. Исчез. Погрузился во тьму.

Долгие, дивные, безмолвные минуты полной тьмы.

А затем все вернулось. Я поняла, что до сих пор стою посреди парка, голова буквально разрывается от боли, а руки почему-то мокрые. Я посмотрела на свои ладони, и стало ясно почему. Они были все в крови.

Мои руки перепачканы кровью. А у ног лежал парень, тот, который играл ножом. Кровь струилась по его лицу. Нос явно сломан, а нога вывернута под неестественным углом. Нож парня торчал из его же бедра. Я не помнила, чтобы втыкала нож ему в ногу. Я не помнила даже, что прикасалась к нему. Но кровь на моих руках свидетельствовала именно об этом. Да и костяшки были сбиты, а на ладони саднил мелкий порез – возможно, от ножа. Сначала я чувствовала онемение. Время, казалось, замедлило ход. А затем меня пронзила мысль и волной боли прокатилась по всему телу. Что я сделала?

Закрыв глаза, я несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, надеясь, что тело парня просто исчезнет. Все это просто исчезнет. Но ничего не исчезло. И на этот раз глубокое дыхание не помогло вспомнить. Будто черная стена стояла перед моим мысленным взором.

Затем до меня донеслись звуки борьбы, и я вспомнила о парне с железной трубой. Повернувшись, я увидела, как он борется со златовласым мужчиной.

Златовласый невозмутимо схватил хулигана за шею и поднял вверх, пока его ноги не повисли в воздухе. Бандит извивался и размахивал руками, не в силах выдавить ни звука. Его труба валялась на дорожке, в нескольких шагах от него. Когда златовласый крепче стиснул пальцы, сжимавшие горло хулигана, его рукав задрался, и я увидела три высеченные на коже линии. Метка Отряда.

Я была права… о, боже, я была права. И это означало, что член Отряда видел, как я сделала… Я даже не знала, что именно сделала, но он это видел. Впрочем, он и сам прямо сейчас душил кого-то у меня на глазах. Но готова поспорить, он, по крайней мере, запомнит, что делал это.

Бандит перестал отбиваться, и златовласый бросил его тело на землю.

– Ненавижу драться с людьми, – проворчал он, отряхивая брюки. – Приходится все время следить, чтобы не убить их.

– Вы кто? – спросила я.

Он поднял бровь.

– Что, даже не скажешь спасибо?

– Спасибо, – поблагодарила я дрожащим голосом.

– Пожалуйста. Было бы как-то не по-джентльменски, если бы я не помог. – Он взглянул на парня, лежавшего у моих ног. – Хотя и не уверен, что ты нуждалась в помощи. Это было то еще шоу.

Шоу? Он протянул ко мне руку и почти коснулся пальцами моей кожи, но я отпрянула. Он не носил кольца.

– А, – он понял мое недоверие. Затем достал из кармана серебряное кольцо, показал мне три линии, вырезанные на нем, надел на палец и снова протянул мне руку. На этот раз я нехотя подала ему свою. В голове пророкотал его шум, низкий и размеренный, точно биение сердца.

– Как ты узнала? – спросил он, поворачивая мои руки и проверяя, не сломаны ли кости.

– Осанка. Внимательность. Самомнение.

Его губы тронула легкая улыбка.

– А я решил, что ты просто увидела метку, – он провел пальцем по моим костяшкам. – Или потому что мы уже встречались.

Я поморщилась, когда он ощупывал мои руки.

– В твою защиту могу сказать, – добавил он, – что официально нас не познакомили.

И вдруг меня осенило. Когда в прошлом месяце нас с Уэсли вызывали в Архив давать объяснения, как мы позволили подростку-Истории сбежать в Коронадо, там был этот златовласый. Он появился позже. Вошел, обнимая за плечи свою напарницу, и лениво мне улыбнулся. Услышав, что мы с Уэсли были в паре три часа до того момента, как История сбежала, он рассмеялся. Его напарница – нет.