– Зачем они тебе?

– За надом. Камни!

– Иди к Непроизносимой в гости, предательница! – выплюнула валькирия.

– Только если с тобой, – криво улыбнулась ее противница и показательно нажала на одну из сторон треугольника.

Полыхнуло огнем, истошно завопили пленные. Кора побелела и дернулась вперед, подлая Изольда отступила ровно настолько же.

– Еще шаг и они отправятся к Предопределению! – прошипела она.

– Ты уйдешь следующей! – рявкнула подруга, но сумела заставить себя остановиться.

И вновь тишина, только шипели зачарованные веревки, да стучало сердце у меня в висках.

Прихвостни Изольды, которых она протащила с собой через портал уже были мертвы. Все до единого. Как оказалось, группа разъяренных первокурсников способна на многое, особенно если под угрозой благополучие целого мира. И вот опять выбор. Мир или две жизни.

Я трусливо закрыла рот, понимая, что не смогу решить. Друзья тоже хранили молчание, сваливая право выбора на Кору.

– Камень, Альдамир, – в голосе валькирии больше не было и тени былых чувств.

Пустой и безжизненный. Мертвый.

Она брала на себя ответственность, и лишь за это одно ей можно было простить неправильный выбор. Хотя, не мне вешать ярлыки, я поступила бы так же.

– Возьми, – муж, не мешкая, подошел к ней и отдал камень.

Мне вдруг стало страшно. Неужели, конец?! Сейчас Изольда получит требуемое, исчезнет, и тогда пленники останутся в академии, а полчища малумов в компании ненавистных фениксов заводнят Торгон.

– Солнце! – мысленно завопила я и тут же получила приказное:

– Молчать. Стоять.

Пришлось подчиниться, столько уверенности звучало в ее голосе.

Отдав камень, Альдамир вернулся ко мне, встав чуть впереди, закрывая собой от возможной опасности.

Кора медлила, перекатывая камень в пальцах.

– Отдай, – Изольде надоело ждать. – И быстрее!

– Что ж, возьми, раз так надо.

Валькирия протянула руку. На открытой ладони поблескивала наша надежда на победу.

– Где остальные? Говори!

– Там, откуда тебе недостать, – вызверилась Кора. – В академии.

Элементаль явственно скривило, но она сумела справиться с собой и прорычала:

– Ладно, заберу этот. Только смотри, без фокусов, – предупредила она, алчно следя за игрой граней.

Затем потянулась, при этом отведя вторую руку с амулетом назад. Едва пальцы близнецов встретились, началось светопреставление.

Вот Кора в одно движение подбрасывает камень, хватает Изольду за запястье, подтягивая к себе, насаживая на меч. В то же время пинает по второй руке, заставляя амулет подлететь высоко в воздух.

В моей голове успевает мелькнуть мысль: если он разобьется, парням кердык. Но не успеваю я додумать и хоть что-то предпринять, как Диниос белой молнией кидается вперед, подхватывая пастью амулет прямо возле пола. Моментально оборачивается, сплевывая его в руку.

В то же время Сонор с Альдамиром бегут к родственникам Коры, выпутывают их из веревок. Как только парни оказываются свободными, бывший патрульный ломает амулет. Веревки вспыхивают, прожигая добрую часть пола под собой. В это время Лаура и Дайна отыскивают брошенный камень.

Остаются на месте лишь трое: я, продолжая хлопать глазами, Кора и Изольда. Валькирия подхватывает падающую элементаль, укладывает на пол и сама садится рядом на колени. Та пока еще жива, но даже мне несведущей ясно – ненадолго.

– Вот и все. Прости, любимый.

Слышу голос подруги и только тогда понимаю, и вправду все. Для нее, для Коры. Сейчас начнется откат, под воздействием которого может произойти что угодно.

– Кора! Корочка! – вопит Лелик, вырываясь из рук брата валькирии. – Корааа…

Крик обрывается на полуслове. Подоспевает Сонор, пользуясь магией, усыпляет несчастного. Ну и правильно, не нужно ему сейчас смотреть. Кирай тоже понимает все без слов, всхлипывает от безысходности и отворачивается, прижимая к себе бессознательного Лелика.

Я подхожу к Коре и сажусь рядом, обнимая. Изольда в это время закатывает глаза, затихает. Как же страшно. Друзья тоже близко, окружили, ждут. Готовы ко всему, ведь потеря близнеца – самое страшное, что может случиться с нами. Однако проходит минута, две, три, десять – валькирия жива и здорова.

– Дорогая, – лепечу я. – Как ты себя чувствуешь?