Он вернулся к себе в спальню, радуясь отсрочке. Ему хотелось еще немного побыть с Эшлин.

Девушка лежала в той же позе, в какой он ее оставил. Забираясь на постель, он нечаянно задел ее.

– Мэддокс, – пробормотала она сквозь сон.

Этого единственного слова, почти стона, слетевшего с ее уст, оказалось достаточно, чтобы кровь Мэддокса вскипела. Желание вспыхнуло в нем с новой силой, и вдруг Насилие неожиданно вышел из спячки. «Чего ему надо? – спрашивал себя воин. – Крови? Боли? Криков?» Он не знал ответов на эти вопросы и пока не мог найти их. «Я буду держать себя в руках, – пообещал он себе. – Я не сделаю больно этой женщине».

Эшлин потерлась щекой о его плечо и заурчала, точно довольный котенок.

– Мэддокс?

Демон Насилия заурчал ей в ответ.

Мэддокс зажал в кулаке простыню, холодная материя приятно остудила горящую ладонь и пальцы. К чему попытается принудить его Насилие? Его желания пока не были ясны воину. Пот ручьями струился по его коже. Он так сильно стиснул зубы, что в шее защемило нерв.

– Мэддокс? – повторила Эшлин.

Теперь в ее голосе звучало беспокойство. Она села на постели, и густые волосы цвета меда каскадом разметались по ее плечам. Лучи солнечного света, лившиеся в комнату через окно, светили прямо на девушку, окружая ее сияющим янтарным ореолом. Ее взгляд был устремлен на него.

– Что с тобой? – спросила она.

Он не ответил – у него перехватило горло.

Беспокоясь все сильнее, Эшлин подалась вперед, скользнула рукой ему под футболку и осторожно погладила грудь. Прикосновение опьянило. Как обычно, оба ощутили покалывания, словно по телу пустили ток. Никогда еще Мэддокс ни с кем не испытывал ничего подобного.

Как ни странно, демону тоже это понравилось. Он зарычал, но не яростно, а возбужденно. «Еще…» – раздалось в голове Мэддокса, и он наконец понял, чего хочет дух – страсти, экстаза, чувственных удовольствий.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Мэддокс, вновь обретая способность говорить. Его охватило удивительное стремление – желать кого-то, не испытывая при этом потребности делать больно.

– Лучше, – отозвалась девушка.

– Я рад, – произнес Мэддокс.

Эшлин все продолжала гладить его грудь, и довольно долго воин лежал неподвижно, смакуя ощущения. Он точно спал и видел удивительный сладкий эротический сон, который не хочется покидать. Еще немного, и он затрясся бы от удовольствия. «А может, не я, а демон, – подумал Мэддокс. – О черт! Если она немедленно не перестанет, я наброшусь на нее и изнасилую».

– Ты выглядишь уже лучше, – констатировала она. – Синяки почти сошли.

– Я быстро восстанавливаюсь. Пошли, – позвал он, соскочил с кровати и протянул ей руку.

Эшлин перевела взгляд с его лица на руку, а затем снова на лицо, словно силясь понять его.

– У тебя настроение меняется, как ветер, – проворчала она, но все же подала ему руку. Их пальцы сплелись.

Опять разряд тока.

Дрожа от желания привлечь девушку к себе, Мэддокс помог ей спуститься на пол. Она покачнулась и сильнее оперлась на его руку.

– Куда мы?

«В рай… Если, конечно, найдем дорогу», – хотел ответить он, но вслух произнес:

– Принимать душ.

Не дожидаясь ответа, он повел ее в ванную. Как ни странно, девушка не возражала.

– Я, должно быть, ужасно выгляжу, – сказала она, провела рукой по волосам и скривилась. – Фи! Ну и прическа!

– Ты не можешь ужасно выглядеть.

Щеки Эшлин залил румянец.

– Еще как могу. Не смотри на меня, пожалуйста, пока я не приведу себя в порядок.

– Не обещаю, но постараюсь, – ответил Мэддокс. На самом деле он глаз с нее не сводил, не смотреть на нее было просто выше его сил.

Они вошли в ванную, и он отпустил ее. Чувство утраты острым ножом вонзилось в его сердце. «Уже почти. Осталось совсем немного», – успокоил себя мужчина.

Мэддокс отвернул краны, и в ванну полилась вода, сначала холодная, затем все более и более теплая, почти горячая. Вскоре помещение наполнил пар, клубами поднимавшийся к потолку, где он сгущался и превращался в капельки воды, которые то и дело срывались вниз. Вновь повернувшись к девушке, воин долгим взглядом посмотрел ей в лицо.

– Прости меня за беспорядок в комнате. Я… потом все уберу, – сказала она, уставившись на свои босые ноги. Пальчики, увенчанные, хоть и не накрашенными, но аккуратно подпиленными ноготками, выглядели очаровательно.