Но только не эти два меча.

«Энаисша», «Enaisshaa’nasskhaauuras», «Замерзшее Пламя Ледяного Дракона», древний полуразумный меч-артефакт, тысячи лет передаваемый от одного Лорда-Дракона другому. И «Тэцу-Но-Кирай», «Меч Проклятых», «Лезвие Трехсот Душ» — созданная и ожившая в стали темная бездна, вскормленная кровью, жизнями и душами, и жаждущая их еще и еще, заключенная в форме слишком длинного японского меча без гарды.

Льдисто-матовое и зеркально-блестящее лезвия впивались друг в друга с пронзительным звоном и бессильно скрежетали, скользя друг по другу, неспособные даже поцарапать, а их хозяева… О, эти двое прилагали все силы и умения, чтобы добраться до врага. И если Гарри, несмотря на раздуваемое яростью схватки темное пламя силы, контролировал себя, ведя бой осмысленно, то Малфой, такое впечатление, был на верном пути к безумию берсеркера. Сетка морщин вокруг пылающих яростью серебряных глаз, оскаленные зубы… И меч, перелетающий из руки в руку и секущий наотмашь.

Поттер же, отражая атаки, постоянно перемещался по окружности, то отступая, то наваливаясь на Малфоя комбинациями мощных замахов и колющих ударов, пробующих его оборону на прочность.

И не переставал действовать Драко на нервы, щедрой рукой швыряя тому в лицо безжалостную, колючую правду:

— Очнись, Малфой! Стараниями Дракулы ты все это время живешь среди каких-то кривых зеркал, но рассудок же у тебя ещё имеется?! Ты что, всерьез веришь во внезапно вспыхнувшую искреннюю любовь жестокой, циничной и расчетливой правительницы империи, правительницы, которой, к слову, полсотни лет, к сопляку, которому еще нет и двадцати? И который — разумеется, совершенно случайно! — вдруг оказался потенциально могучим воином и возродившимся представителем древней расы господ родного мира этой самой правительницы? Скажи, ты и впрямь в это веришь?!

Резкий разворот с приседанием — и Тэцу чуть не отсек Малфою ноги, но тот невысоко подпрыгнул, одновременно нанося колющий удар сверху. Его «Ледяное Пламя» провалилось в пустоту, но перехваченное другой рукой с удвоенной яростью обрушило на Поттера целый смертоносный каскад.

— Заткнись! Заткнись!! Да!! Я верю!! Валькери — это самое лучшее, что есть у меня в жизни!

Но натиск Драко разбился об защиту Гарри, как накат прибоя об волнолом — тот, выставив свой длинный меч вперед, отбил все удары, словно очертив перед собой короткими ударами клинка непробиваемую полусферу.

— Лучшее? Да на тебя жалко смотреть, хорек! — фыркнул Поттер, мягкими приставными шагами продолжая обходить Малфоя по кругу и направляя острие Тэцу в его перекошенное лицо. — Ей-богу, мезальянс с этой девочкой-мопсом Паркинсон был бы для тебя куда более выгодной партией! Она хотя бы не изменяла бы тебе столь демонстративно! Или тебя вовсе не коробит тот факт, что твоя женушка, ничуть не скрываясь, навешивает тебе со Снейпом ветвистые рога? Но может, это я чего-то не знаю? Может, в чистокровных семьях так и принято — позволять своим женам ложиться под конюхов и кучеров? А, аристократ?

Напряжение нарастало. Гарри делал то же самое, что советовал Рен — выводил противника из себя, бил по самому больному, догадываясь, что ментальные закладки в разуме Малфоя, как сторожевые псы, настроены на сильнейшее отторжение и агрессию при касании именно этих тем.

И реакция Лорда-Дракона не заставляла себя ждать. Тот ярился все сильнее, буквально истекая ненавистью и жаждой крови, все глубже погружаясь в красный угар уже нечеловеческой злобы — драконья сущность под влиянием эмоций проступала в нем все явственнее и не только на уровне сознания. Ногти на руках, сжимающих меч, заострялись и вытягивались когтями, от линии волос и на щеках от ушей засеребрилась мелкая чешуя, да и сами уши уже не совсем походили на человеческие. На его умениях мечника приближающийся приступ драконьей ярости пока не сказывалось, но вот обдумывать свои действия, подчиненные одному-единственному желанию — «убить Поттера», — он начинал все меньше и меньше.

— Не тебе, безродная погань, касаться наших отношений своим грязным языком!! Который я тебе сейчас отрежу вместе с головой!!!

Но, несмотря на бушующие внутри Малфоя эмоции, возведенные Валькери блоки держались упорно и крепко, ограничивая его пробуждающуюся суть и не давая из-за этого полностью раскрыться истинной силе.

— Так попробуй! Что тебе мешает? Отношения… — и Поттер хохотнул. — Вам откровенно парят мозги, Ваше Лордство! Два сильных мага, один из которых менталист, а другой — вообще Хара`сар, не могут справиться с ужа-а-асным «зовом крови» толкающим их на разврат! Большей дешевки, шитой белыми нитками, я в жизни не слышал, только оболваненные вроде тебя в такое и поверят!

Тут в Гарри внезапно ударило несколько десятков бритвенно-острых ледяных ножей — разъяренный Малфой все-таки вспомнил, что является Аква`саром. Но и Поттер был начеку, весь бой немного недоумевая, отчего его противник, сражаясь посреди снегов, не прибегает к своей власти над водой во всех ее состояниях.

Гарри выставил невооруженную левую руку — и перед ним с хлопком появилось огненное колесо из изогнутых языков-спиц и широким полотнищем пламени по кругу, оставившее от метательных снарядов Драко лишь горячие брызги.

— Что, решил прибегнуть к силе своей Стихии? Разумно, особенно учитывая, сколько вокруг воды… Но мне почему-то кажется, что я подумал об этом первым.

И Поттер выхвалил из-под одежды два темных стеклянных сосуда, тут же разбив их слева и справа от себя, затем щелчок пальцами, два язычка огня — и две быстро расползающиеся стены жаркого, темного пламени взметнулись вверх по бокам от него. Это бы особый коктейль от братьев Уизли, «коктейль Фаджа», главными особенностями которого были весьма долгое время горения и упорное нежелание гаснуть.

— Ну вот, теперь и у меня есть некоторая точка опоры для моей стихии, — довольно сказал Гарри и, стоя буквально между двух огней, пустил от себя