Александров. Зигмунд, поймите. Я занимаюсь контактом уже семьдесят лет. Это долго. За это время я кое-чему научился, в том числе – сразу оценивать возможные последствия. Когда мне сообщили о контакте с цивилизацией Рейха, я в первый момент не поверил. Естественно. Но когда поверить пришлось, я первым делом построил обычный граф: вот исходное событие – оглашение этой информации перед Землей – и вот причинные цепочки, разбегаются… Ничего хорошего там не набежало. Потом я по всем нам известному уравнению Хилла оценил вероятность того, что сведения о Рейхе так или иначе протекут. Она оказалась близка к единице. Это все – с одной стороны. А с другой…
Стюарт. С другой – ваш личный исследовательский интерес.
Александров. Да. Мой интерес. Совершенно верно. Когда я понял, что это люди, и они с Земли… О господи. Я занимаюсь сравнительной динамикой цивилизаций всю жизнь. Но таких возможностей для ее изучения я не мог себе и представить… Это зеркало. Понимаете, господа? Это наше зеркало.
Ковальский. Понятно. Итак, вы своим произволом закрыли информацию по Рейху от всех… Спасибо вам за это, на самом деле. Ох, я представляю, что же сейчас в большом КОМКОНе поднимется… Учтите, защитить я вас не смогу, Кирилл Михайлович. И никто не сможет.
(Смешок.)
Александров. Уж поверьте, я прекрасно знал, на что иду. Меня и так половина КОМКОНа считает опасным фантазером, а уж теперь… Но мы сделали главное. Существование Галактического Рейха задокументировано. Конечно, там чудовищно много пробелов, мы мало успели, но уже есть с чем работать. И надо работать. Пора привыкать к тому, что у нас есть соседи по Метавселенной.
Ковальский. Ох, Кирилл Михайлович. Вашими бы устами… Впрочем, ваша точка зрения мне теперь более чем ясна.
Александров. Вот и отлично. На самом деле, я считаю, что наше раскрытие случилось вовремя. Как раз сейчас – самое время подключать других профессионалов.
Ковальский. А гибель «Нейтрона» вы считаете достаточной платой за эту удачу?
(Молчание.)
Александров. Больная тема… Очень больная… Я до сих пор толком не знаю, что с ним произошло. С «Нейтроном». Мы нормально взаимодействовали, и вот…
Ковальский. Кстати. Как вы поддерживаете связь? Ну… с теми, кто на той стороне?..
Сумароков. Аналоги. Мы называем их Аналогами.
Ковальский. Очень хорошо. Так вы ответите на мой вопрос?
Сумароков. Отвечу. Мы еще два года назад построили транс-передатчик. Очень энергоемкая штука, но короткие сообщения через него проходят регулярно. Ну а если нужен разговор – посылаем курьеров. «Нейтрон» как раз и…
Стюарт. А с кем вы там, собственно, разговариваете?
Александров. На это отвечу я… Наш обычный собеседник – вице-адмирал Линденгард, командующий девятнадцатым галактическим сектором. Еще молодой человек. Он передает данные о нас куда-то наверх, но детали нам не сообщает… у них ведь тоже секретность… Тем не менее, мы общаемся конструктивно. Задаем друг другу вопросы…
Ковальский. И что он вам сказал после гибели «Нейтрона»?
Александров. Ох… Вот это – самое неприятное…
Ковальский. Говорите.
Александров. Он сказал, что в Рейхе появилась группа людей, которая знает о контакте с нами и выступает против него. Такие изоляционисты. «Нейтрон» могли уничтожить по их наводке…
Ковальский. Могли?
Александров. Он не уверен. Он вообще был осторожен, никаких имен не назвал. Но что-то у них там происходит.
Ковальский. Боже мой… Боже мой, Кирилл Михайлович, что вы нам преподносите… Вот этого как раз не хватало: чтобы у них еще и начался из-за нас конфликт внутри. Для полноты, так сказать.
Александров. Зигмунд…
Ковальский. Да помолчите вы, во имя Циолковского и святого Тейяра!.. Простите. На то, что вы сообщаете, очень трудно как-то иначе реагировать.
Стюарт. Давайте разделим задачу на части. Что делать с нашей стороны – более или менее понятно. Сообщить, наконец,
