Шли минуты, но ощущение оставалось. Более того, оно стало сильнее. Алкадиззару почудилось, будто он увидел еле уловимое движение в тенях рядом со стенкой палатки для собраний. Он повернулся боком, пальцы скользнули к украшенной камнями рукояти кинжала.

Вот! Он заметил на фоне большой палатки какого-то человека, который медленно и будто нерешительно пробирался вперед. Алкадиззар не увидел у него оружия, но один только его взгляд стоил любого острого лезвия. Неужели это какой-то колдун или беспокойный дух, живущий на холмах к северу от большой долины?

Через некоторое время человек остановился, по-прежнему прячась в тени за палаткой. Алкадиззар почувствовал, как по его спине побежали мурашки. Наконец он не выдержал.

— Я вижу тебя, — сказал он, медленно вставая на ноги. — Кто ты такой, что прячешься в тени, будто шакал? Ты вор или убийца? Покажись!

От его голоса человек вздрогнул. Алкадиззар подумал, что он может повернуться и скрыться в темноте, но тот выпрямился и смело шагнул под лунный свет.

Пораженный Алкадиззар увидел перед собой не убийцу и не голодного духа, а юную девушку около четырнадцати лет, лицо которой полуприкрывал шелковый головной платок. У нее были острый нос и большие желтые глаза, будто у львицы. Извилистые линии татуировок из хны ползли по правой стороне ее стройной шеи и тянулись до самой скулы.

Девушка изучала его, как ученый рассматривает древний свиток, будто в своем рукаве он прятал какие-то секреты. Даже Неферата никогда не заглядывала в его душу так глубоко. Он хотел заговорить, спросить девушку, кто она такая и зачем здесь, но внезапно из большой палатки вышел слуга в черном одеянии. Девушка тут же исчезла, скользнув обратно в тени.

Алкадиззар вгляделся во тьму за палаткой, но девушки и след простыл. Слуга подождал, нахмурив брови.

Он сделал приглашающий жест, и Алкадиззар помотал головой, чтобы избавиться от лишних мыслей.

— Веди меня, — сказал он.

Принц последовал за слугой в жаркую и шумную палатку. Как он и ожидал, помещение было разделено полотняными стенами на комнаты, как и в палатке Фаира; в первой две служанки подошли к нему с золотыми чашами и полотенцами, чтобы по ритуалу омыть его ноги и руки. Когда обряд завершился, слуга повел его дальше, через очередную дверь, — в комнату, где собрались вожди.

Алкадиззар ожидал увидеть большое открытое пространство, устланное красивыми коврами и насыщенное благовониями. К его удивлению, он оказался в округлом помещении, где находился внушительных размеров деревянный стол, за которым могли легко уместиться сорок вождей. Стол покрывала золотистая скатерть с непонятным сложным узором. Принц некоторое время разглядывал эту скатерть, пока не понял, что игра тени и света создавала контуры, похожие на перекатывающиеся дюны пустыни. Длинные закрученные линии были вышиты золотом; благодаря полученным за последние годы знаниям он узнал в этих узорах древние маршруты караванов, которые когда-то пересекали Великую пустыню. Другие линии он распознать не мог. Возможно, они представляли кочевые пути пустынных племен.

Уважаемые представители каждого клана сидели за столом и с интересом разглядывали его.

Фаир встал с резного стула, когда Алкадиззар подошел к нему. Слуга указал принцу место в нескольких футах от стола, где его могли рассмотреть собравшиеся вожди. Алкадиззар встретился взглядом с каждым, кто сидел за столом, но не нашел в их глазах ни капли тепла или гостеприимства. Некоторые, как Башир аль-Рухба, смотрели на него с очевидным презрением.

Затем принц затылком почувствовал знакомое покалывание. Он напрягся, бросив взгляд в тень у противоположной стороны большого стола. Там он увидел силуэт женщины, сидевшей на деревянном стуле, как и вожди. Ее лицо скрывалось в темноте, но Алкадиззар знал, что она смотрит на него так же пристально, как и девушка несколько минут назад. Рядом с ней стоял избранный Ксара, человек в капюшоне, которого он видел днем на холме. Вместо золотого кубка избранный держал теперь в правой руке длинный черный посох. А еще Алкадиззар заметил, что женщина сидит так, чтобы легко видеть происходящее.

Фаир положил руку на плечо Алкадиззара.

— Вот человек, о котором я говорил, — сказал он собравшимся вождям. — Убайд был верным другом бани-аль-Хасим на протяжении двадцати лет, и, как требуют наши обычаи, за это время мы убедились, что он опытный воин и хороший наездник. Взгляните на отметки на его поясе, — сказал Фаир. — Пятьдесят человек пали от его руки! Он заслужил уважение моих людей и много раз проливал за нас кровь. Он даже спас мою жизнь целых три раза. — Молодой вождь распростер руки и подмигнул остальным. — Конечно, ездит он до сих нор как мягкозадый горожанин, по ведь никто не идеален, верно?

Многие вожди рассмеялись, но Башир и несколько других вождей просто смотрели на Фаира с непроницаемым видом.

— Я не сомневаюсь в верности и чести Убайда, — сказал Фаир. — Он забыл о своем прошлом и следует обычаям пустыни. Поверьте мне, он уже давно мне как брат и заслуживает стать частью моего племени.

— Он чужак! — воскликнул Башир. Вождь наклонился вперед и обрушил кулак на стол. — Горожанин! А вдруг он шпион ламийцев?

В то же мгновение люди Фаира вскочили на ноги, потрясая кулаками и злобно крича на Башира. Люди Башира последовали их примеру, обратив свой гнев на воинов Фаира. Они вытащили клинки, лезвия которых засверкали под светом ламп. Остальные вожди тоже кричали — то на Башира, то на Фаира,