Если Алкадиззар не пройдет грядущие испытания, репутация Фаира среди остальных вождей будет подорвана. А это гораздо хуже смерти.

Длинная процессия наездников медленно заехала в разросшееся поселение. Матери искоса наблюдали за наездниками, а дети таращились и показывали пальцами на их сверкающие трофеи. Фаир уважительно кланялся старикам, встречавшимся но пути, уверенно направляя процессию по узким тропинкам. Место каждого племени в поселении зависело от его статуса — самые влиятельные располагались бл иже к центру лагеря.

С тех пор как Алкадиззар примкнул к банде Фаира, племена собирались много раз, но теперь ему впервые разрешили приехать вместе с остальными. Принц внимательно смотрел по сторонам, изучая каждую деталь большого лагеря. Фаир рассказал ему, что на равнине жили почти сорок племен, которые постоянно кочевали, чтобы возможные враги не могли точно знать их размер и силу. Алкадиззар подсчитывал палатки, бочки с водой и хлеба, разложенные для завтрака. Затем он сопоставил это с количеством лошадей на пастбище, чтобы понять, сколько в поселении женщин и детей, а сколько боеспособных мужчин. Даже по скромным подсчетам, объем населения впечатлял. Здесь жили не сотни, а тысячи людей — если эта сила окажется в верных руках, то с ней придется считаться.

Но он еще многого не знал о племенах. И хотя Фаир очень ценил его, вождь сам вел все племенные дела. Какой бы большой вклад ни внес он в процветание племени, Алкадиззар все равно оставался чужестранцем.

Эти десятилетия не прошли даром. Представители племени яро охраняли внутренние дела, но всегда с готовностью обсуждали новости о ламийцах. Над городом сгущалась мрачная атмосфера, которая с каждым годом становилась тяжелее. Все больше горожан исчезало по ночам, и в винных лавках рассказывали самые невероятные истории. Теперь даже собственный дом не гарантировал безопасность — людей похищали из их спален, и они пропадали навсегда. Казалось, только аристократов похитители обходили стороной — и это естественным образом порождало подозрительные слухи в бедных кварталах города.

Количество похищений так увеличилось, что губительно влияло на экономику Ламии. Все меньше караванов отваживалось приходить в город, а осмелившиеся стремились покинуть его как можно скорее. Трущобы тоже опустошались, из-за чего пристани лишились рабочей силы. Отток населения стал настолько большим, что правительство наложило солидный «налог на отъезд» на граждан, которые пытались по какой-либо причине покинуть город. Хоть раньше Ламия считалась величайшим городом Неехары, теперь ее жители стали настоящими узниками.

Ужас, который охватил Ламию, заметили и в других Великих Городах, но несколько леденящих кровь историй и беды народа не могли заставить других царей начать войну. Марионеточные правители Нефераты, как всегда, с легкостью руководили торговыми и дипломатическими делами, настраивая города друг против друга и мешая им укрепиться до такой степени, чтобы вступить с Ламией в открытый конфликт. Алкадиззар поддерживал постоянную связь со своим братом, царем Азаром, рассказывая ему все, что он узнал о происшествиях в городе, но из Разетры всегда следовал один ответ: нужны доказательства.

Сложно придумать задачу опаснее, чем проникновение в город; а покинуть Ламию с доказательствами, изобличающими преступления Нефераты, казалось просто невыполнимым. Алкадиззар знал, что пустынные племена умели обмениваться информацией со своими соплеменниками внутри городских стен, но эти способы хранились в тайне от чужаков.

Это изменится сегодня, дал себе клятву Алкадиззар.