Алкадиззар отпустил уздечку и ошеломленно отклонился назад:
— Не верю.
Провидица понимающе кивнула:
— Мне жаль. Но такова судьба.
— Нет, — сказал царь. — Ты ошибаешься. Я не могу умереть сейчас. — Жестом руки он указал на разрушенные здания. — Сначала Ламия, потом Нагаш, и теперь это? Я отдал
— Ты великий царь, — грустно сказала она. — Возможно, величайший за всю историю Неехары.
— Но где же справедливость? — продолжал сетовать Алкадиззар. — Я хотел сделать так много. И почти ничего не успел.
— Я знаю, — мрачно сказала Офирия. — Поверь мне, Алкадиззар, я знаю, каково это — жертвовать всем ради высшей цели. — Она покачала головой. — Но мы не можем выбирать свою судьбу.
— Тогда в чем смысл? — воскликнул царь. — В чем смысл всего этого ужаса и страданий? Разве не в том, чтобы заслужить право жить так, как хочется, в течение оставшихся лет?
По сморщенной щеке провидицы покатилась слеза.
— Этого я не знаю, — ответила она и прикоснулась рукой к его щеке. — Прощай, Алкадиззар, Царь Царей. Желаю тебе всех благ, в этой жизни и в следующей.
Дочь Песков потянула поводья лошади и направилась прочь с площади. Царь смотрел, как она со своим слугой в капюшоне уходит на запад, в глубь города, пока они не скрылись из виду.
Когда Алкадиззар приехал во дворец, уже вечерело. На востоке слабо грохотал гром, предвещая надвигающуюся грозу.
Царь нашел Халиду среди руин храма Крови в окружении ее служанок и нескольких стражников. Древний сад в сердце храма уцелел в жестоком пожаре и теперь представлял собой дикие зеленые джунгли.
Большинство дорожек в саду заросли папоротниками и вьющимися растениями. Остались только самые широкие, выложенные камнем. Одна вела в центр сада, где Халида сидела под шишковатым старым деревом и бросала в пруд крошки хлеба.
Алкадиззар прошел по густой траве и уселся рядом с ней. Царица с улыбкой повернулась и поцеловала его в щеку.
— Вот и ты, — сказала она. — Ты все это время был на пристани?
— В основном, — ответил царь, разглядывая поляну. — Что ты здесь делаешь?
— Я слышала, что в этом пруду еще водится рыба, — сказала Халида. — Большие карпы цвета золотых монет. Пытаюсь приманить их крошками хлеба.
Алкадиззар повернулся к Халиде. Он протянул руку и нежно сдвинул прядь темных волос с ее лица.
— Как ты себя чувствуешь?
Царица улыбнулась:
— С каждым днем немного лучше.
Когда во время битвы колесница перевернулась, она сломала Халиде два ребра и лодыжку, и кости срастались очень долго.
— Готова к длительному путешествию? — спросил царь.
Улыбка исчезла с лица Халиды:
— Куда?
Алкадиззар наклонился и нежно поцеловал ее в губы.
— Мне кажется, что нам пора возвращаться в Кхемри.
Лицо Халиды стало серьезным:
— А как же Нагаш?
Некоторое время царь молчал.
— Мы разгромили его. Почти вся его армия уничтожена. Для меня это победа. — Одной рукой он обнял Халиду и бережно прижал к себе, не забывая о ее больных ребрах. — Сражений, в которых я проливал свою кровь, хватит на две жизни. Теперь я хочу лишь быть с женой и детьми.
Царица взглянула на него:
— Ты говоришь серьезно?
— От всей души.
Халида улыбнулась:
— Тогда поехали домой.
