стоял на проклятой земле.

— Вряд ли я дождалась бы твоего визита, поэтому решила прийти сама, — ответила она.

Алкадиззар усмехнулся и распростер руки.

— Если ты хочешь выпить чая, то, боюсь, будешь разочарована.

Дочь Песков грустно улыбнулась.

— Нет, — сказала она. — Мне сейчас не до чая. Я пришла попрощаться.

Царь вздохнул:

— Я надеялся, что Муктадир и его воины останутся с нами дольше.

Офирия покачала головой:

— Муктадир — достойный сын. Он обещал своему отцу на его смертном ложе, что, если Нагаш вернется, племена помогут изгнать Узурпатора из этих земель. Он сдержал обещание и теперь хочет вернуться домой, где его ждет молодая жена.

Алкадиззар кивнул.

— Я понимаю, — сказал он с сожалением. — Так и должно быть. — Он посмотрел на провидицу и лукаво улыбнулся. — Лодки готовы отвезти вас в Кхемри.

Офирия скривилась:

— Только не это, во имя всех богов! — Она прижала руку к животу. — Уж лучше я доберусь до Бхагара на спине лошади. — Провидица покачала головой. — Если мне понадобится наказать кого-нибудь, то я посажу его в лодку и отправлю в недельное плавание.

Двое старых друзей от души посмеялись. Алкадиззар взял Офирию за руку:

— Береги себя. И не забывай, что двери Кхемри для тебя всегда открыты.

Некоторое время Дочь Песков изучала царя.

— Ты хороший человек, Алкадиззар, и мой народ в долгу у тебя. Прими мою благодарность. — Она отвела от него взгляд и посмотрела на пристань. — Ты готовишься к отправлению, — заметила она.

Улыбка потухла на лице Алкадиззара.

— Война продолжается, — невесело сказал он. — Когда мы соберем флот, то сможем начать поход на Нагаша. — Он указал на покинутые корабли. — Мои люди изучают эти костяные судна — быть может, нам удастся оснастить их веслами или парусами. Мы поплывем вверх по проливу, найдем логово Узурпатора и расправимся с ним раз и навсегда. — Он снова вздохнул. — А потом, если останемся живы, сможем наконец-то отдохнуть.

— Надеюсь на это, — ответила Офирия грустным голосом.

На мгновение показалось, что провидица собирается уходить, но она замерла, будто хотела сказать что-то еще.

Алкадиззар встревожился:

— Что случилось? Почему ты молчишь?

Офирия ответила не сразу. Некоторое время она смотрела на море, будто обдумывая свои слова. Наконец повернулась к царю.

— Сделаешь для меня кое-что перед своим уходом? — спросила она.

— Конечно. Что угодно, — пообещал Алкадиззар.

— Отправь Халиду домой. Только это.

— Только это? — переспросил Алкадиззар и с безнадежным видом пожал плечами. — А нельзя было попросить о чем-нибудь попроще, например, осушить море или пересчитать звезды на небе? — Он рассмеялся. — Она ни за что не уедет, особенно после случившегося во Вратах Рассвета. — Прикосновение смерти стерло все годы разногласий между ними, и теперь они проводили вместе гораздо больше времени. — Если тебе кажется, что ей следует вернуться в Кхемри, то скажи ей об этом сама.

— Она меня не послушается. Я всего лишь ее тетя, — возразила Офирия.

— Ты думаешь, она послушается меня? Я всего лишь ее муж, — сказал Алкадиззар и нахмурился. — Для чего ты просишь об этом?

— Просто так. — Дочь Песков поежилась. — Она нужна детям, вот и все.

Царь окинул провидицу долгим взглядом:

— Ты увидела что-то, верно?

Офирия скривилась:

— Мне не следовало этого говорить. — Она дернула поводья, чтобы развернуть лошадь.

Царь взялся за уздечку.

— Теперь уже слишком поздно, — мрачно промолвил он. — Что ты видела?

Офирия посмотрела царю в глаза.

— Если ты пойдешь на север навстречу Нагашу, то победишь, — медленно сказала она. — Но не вернешься.