Она хрипло хихикает, а стул Каллума начинает поскрипывать. Черт, до чего же огромное это патио!

Когда я забегаю в дом, из кухни выходит Истон. Он заглядывает мне за спину, и его совершенно не смущает то, что происходит на террасе.

— Добро пожаловать в наш королевский дворец, — говорит он мне. А затем его губы растягиваются в злобной ухмылке, и Истон кричит: — Не забудьте о презиках! Хватит с нас алчных незаконнорожденных детишек.

Моя улыбка тут же гаснет.

— Ты ведешь себя как подонок. Тебя кто-то научил, или это получается само собой?

Истон на секунду теряется, но Рид словно маячит у него за спиной, и парень хватается

за свою промежность.

— Давай поднимемся наверх, и я покажу, каким могу быть хорошим?

— Нет уж, я пас. — Я хладнокровно прохожу мимо него и только на лестнице перехожу на бег.

Оказавшись в своей комнате, я начинаю перечислять все причины, почему не получится убежать отсюда прямо сейчас. Я напоминаю себе, что не голодаю. Что у меня в рюкзаке десять штук баксов. Что мне не нужно оголяться перед жадными мужиками, которые сжимают в своих потных ладонях долларовые купюры. Я смогу выдержать два года грязных предложений и оскорблений от братцев Ройалов.

Весь оставшийся вечер я не выхожу из комнаты и занимаюсь тем, что ищу вакансии на неполный рабочий день в своем новеньком «Макбуке», который волшебным образом появился на моем столе. Общественный транспорт здесь не ходит, но прошлой ночью я проходила мимо автобусной остановки, не так далеко отсюда — наверное, метрах в четырехстах от дома.

На следующий день я дохожу до остановки, засекая время: прогулка быстрым шагом занимает десять минут, а идти мне чуть больше полукилометра. Расписание воскресного автобуса оставляет желать лучшего — один раз в час, и здесь он останавливается в шесть. Так что, если я найду работу, по воскресеньям мне придется вставать ни свет ни заря.

Когда я возвращаюсь домой, меня догоняет блестящий внедорожник Гидеона. Его волосы торчат в разные стороны, на шее красные отметины. Если бы на его месте был кто-то другой, я бы подумала, что парень только что занимался сексом, но Гидеон выглядит слишком рассерженным для таких умозаключений. Может, он дрался с енотом.

— Что ты делаешь?! — рявкает он.

— Иду пешком.

— Залезай. — Парень останавливает машину и распахивает дверь. — Тебе лучше не ходить здесь в одиночку.

— А район кажется таким милым. — Огромные дома. Лужайки еще больше. Кстати, прошлой ночью его братьям ничего не стоило бросить меня одну на этой дороге. — Самое страшное, что случилось со мной сегодня, это когда большой плохой дядька пытался заманить меня в свой пикап. Но я не такая глупая, как кажется.

Гидеон неохотно улыбается.

— У меня нет конфет и мороженого, так что по умолчанию меня можно считать безвредным.

— Не-а, просто дерьмовым похитителем.

— Ну так ты садишься, или мы все воскресенье будем блокировать движение?

Я оглядываюсь и вижу приближающуюся к нам машину. Черт, а почему бы и нет? Дорога до дома не займет много времени.

Гидеон молчит всю поездку, лишь пару раз потерев руку. Через несколько минут он останавливается у входа и ставит машину в режим парковки.

— Спасибо, что подвез, Гидеон. — Но он остается в салоне, и я оборачиваюсь и зову:

— Ты идешь?!

Он поднимает глаза на дом.

— Нет. Мне нужно поплавать. Много и долго.

И тут парень снова потирает свою руку, словно к ней пристала грязь, от которой он никак не может избавиться. Заметив, что я смотрю на него, Гидеон хмурится.

Мне хочется спросить Гидеона о том, что случилось, но на его лицо словно повесили табличку «Посторонним вход воспрещен», и я проглатываю слова, но гляжу на него с беспокойством, это своего рода приглашение. «Я повидала много дерьма», — пытаюсь передать ему мысленно я. Но в ответ он лишь стискивает челюсти.