Мне хочется сказать, что смысл сексуального насилия не в том, чтобы кого-то трахнуть, а в том, чтобы показать свою власть, но теперь мне понятно, что бояться было нечего. Им даже не нужно причинять мне боль. У них уже есть власть. Это. это было просто запугивание. Игра. Братья хотели, чтобы мне стало не по себе, и им это удалось.
Во время нашей трехсторонней дуэли взглядами в кухню входит Каллум. Он хмурится, когда замечает, что Истон стоит слишком близко ко мне, а Рид следит за всем, сидя на кухонной столешнице.
— Все в порядке?
Братья Ройалы наблюдают за мной, ждут, что я настучу на них.
Но я этого не делаю.
— Все отлично. — Я засовываю в рот еще одну ложку йогурта, хотя аппетит совсем пропал. — Мы с вашими сыновьями как раз узнаем друг друга поближе. Знаете, у них великолепное чувство юмора.
Губы Истона дергаются в усмешке. Но как только Каллум отворачивается, его рука снова сжимается на промежности.
— Тебе понравилась вчерашняя вечеринка? — спрашивает Каллум.
Рид, глядя на меня, выгибает бровь. И снова ждет, расскажу ли я их отцу о том, как они бросили меня на обочине. Но и об этом я умалчиваю.
— Да, было здорово, — вру я. — Суперкруто.
Каллум усаживается за стол, пытаясь создать барьер между мной и его сыновьями, но эти действия лишь вызывают у Рида и Истона насмешливые улыбки — они даже не стараются скрывать свою реакцию.
— Чем хочешь заняться на выходные?
— Все нормально, вы не обязаны меня развлекать, — отвечаю я.
Каллум поворачивается на стуле к сыновьям.
— А вы двое?
Подтекст: «Что мы будем делать с Эллой?» Я съеживаюсь, а между лопаток появляется неприятное ощущение, которое я начинаю называть «ройаловской занозой», в честь Ройалов.
— У нас планы, — бубнит Рид себе под нос и выходит из кухни прежде, чем Каллум успевает снова открыть рот. Он поворачивается к Истону, но тот поднимает вверх ладони и невинно моргает.
— Не спрашивай меня. Я средний сын. Буду делать то, что скажут остальные.
Каллум закатывает глаза, а я, несмотря на напряжение, тихо усмехаюсь, уткнувшись в тарелку. Истон делает то, что хочет. Никто не заставлял его засовывать руку в штаны и делать мне непристойные предложения. Ему нравится играть в эту игру, он делает это не раздумывая. Ему удобно притворяться, что Рид — их вожак, освобождая тем самым себя от ответственности.
— Что ж, тогда, может, ты дашь мне знать о планах Рида относительно тебя позже, — иронично говорит Каллум.
Истон заливается краской. Одно дело, когда он сам делает вид, что следует за Ридом, но совершенно иное, когда отец намекает на то, что Истон — марионетка.
— Раньше тебе было плевать, чем я занимаюсь на выходных. — Парень ставит упаковку с соком обратно в холодильник. Окинув Каллума таким испепеляющим взглядом, от которого у его отца могут поседеть все волосы на голове, Истон вслед за братом покидает кухню.
Каллум вздыхает.
— Мне не выиграть премию «Отец года», да?
Я несколько раз постукиваю ложкой по столу, потому что прекрасно понимаю, что лучше не совать нос в чужие дела. Но сейчас Каллум сам втягивает меня в эти запутанные отношения, и если он не прекратит, последствия могут оказаться весьма плохими.
— Послушайте, Каллум, не поймите меня неправильно, к тому же вы знаете своих детей лучше, чем я, но действительно ли имеет смысл навязывать меня им силой? Честно, я бы предпочла, чтобы они и вовсе не обращали на меня внимания. Меня не обижает, что парни не рады моему присутствию, к тому же дом такой большой, что мы все можем не встречаться здесь по несколько дней.
Он внимательно всматривается в мое лицо, пытаясь понять, честна ли я с ним. Наконец Каллум робко улыбается.
— Ты права. Так было не всегда. Когда-то мы отлично ладили, но после смерти их матери все в нашей семье пошло наперекосяк. К сожалению, мои мальчики избалованы. Им не помешает доза реальной жизни.
И эта доза — я?
Я хмурюсь.
— Я не факультативное занятие. И знаете что? Я на себе испытала, что такое реальная жизнь. Это отстой. Я бы не стала навязывать
Я встаю из-за стола и оставляю его в одиночестве.
В коридоре у кухни притаился Рид.
