— Куда вы пойдёте дальше? — Монгол говорил тихо, но твёрдо, почти жёстко.

Юноша не переставал удивляться переменам в его поведении и голосе. Джамбул сейчас не был похож на того тихого проводника, каким он предстал в дедушкином доме.

— Пойдём по следу Корчагина, — помедлив, ответил Сергей Николаевич.

— О нет… Какой кошмар… — отозвалась Марина Викторовна. — Тебе всё мало?

— И ты, Джамбул, нам в этом поможешь. В память о старике Корчагине.

— Твоя настойчивость поражает, — ухмыльнулся монгол, не отводя взгляда от Артёма. Юноше было неловко, и он готов был обнять Солонго в благодарность за то, что она встала перед ним — отгородила его от тёмного взгляда Джамбула.

— Они сделали свой выбор, — громко произнесла Солонго.

Отец ответил ей на странном, грубовато-певучем языке. Впрочем, он звучал вполне как монгольский, и сейчас можно было усомниться в познаниях профессора Тюрина.

Джамбул и Солонго о чём-то спорили. Отец говорил тихо, отрывисто. Дочь отвечала громко и долго. Артём не мог даже представить, о чём они говорят, но чувствовал, что сейчас решается что-то важное. Важное для всех собравшихся здесь людей. Но что? Если б только уцелел дедушкин дневник, если б можно было прочитать, что же на самом деле случилось между ними — между Джамбулом и Виктором Каюмовичем! Почему дедушка не захотел брать монгола в повторную экспедицию? Почему не доверил ему последние приметы и оставил ждать там, у реки? Да и насколько правдивым был рассказ монгола? Артём тихо простонал. У него начинала болеть голова.

— Ну? — недовольно спросил Сергей Николаевич.

— Хорошо, — Джамбул кивнул дочери. — Они сделали свой выбор. Ты сделала свой. Но ты знаешь, чем это закончится.

— Этого никто не знает.

Последние слова были сказаны по-русски. Артём отчего-то был уверен, что они предназначались всем беглецам. Это было какое-то предостережение. Последний призыв одуматься.

— О чём ты? — поморщился папа.

— Уходите на тот берег, — ответил Джамбул.

— О нет… — простонала Марина Викторовна.

— Уходите сейчас же. Пока ещё можно пересечь реку. А мы тут разведём костры.

— Костры? — удивился Сергей Николаевич.

— Нагибины наверняка выставили дозор, — объяснил Джамбул. — При свете молний они могли увидеть нас.

— А ты говорил, никто не увидит, всё будет хорошо, тайком убежим… — проворчал Сергей Николаевич.

— Если мы разведём костры, дозорные заметят. Нагибины подумают, что мы перешли через реку, почувствовали себя в безопасности или просто упали без сил.

— И развели костры, чтобы согреться. — Артём начал понимать задумку монгола.

— У них-то остались палатки, — отозвался Тюрин.

— И спальники, и котелки, и еда… — добавила Марина Викторовна.

— Нагибины знают, что утром река будет полноводной. Если ливни затянутся, всю пойму затопит, — продолжал Джамбул. — Тогда её не перейти, не переплыть. Они захотят рискнуть. Бросятся на переправу. Окинские лошади маленькие, но справятся. Рек они не боятся. Нагибины придут по нашему следу.

— И сами окажутся в ловушке, — кивнул Артём.

— Да, если повезёт. В любом случае, это их задержит.

— Зачем весь этот цирк? — мотнул головой Сергей Николаевич. — Пусть остаются на том берегу!

— Если заманить их на остров, они тут просидят не меньше двух дней. Вода ещё долго не сойдёт. А если они останутся на берегу, завтра найдут другую переправу. Перебросят мост через скальные щёки ниже по течению или отыщут широкий разлив, где даже в паводок слабое течение.

— Ох, не нравится мне это, — прошептала Марина Викторовна.

— Уходите. Сол покажет вам путь.

— Идём, Артём, — позвал папа.

— Артём поможет мне с кострами. Один я не успею.

Эти слова были неожиданностью для всех. Только Солонго смотрела спокойно, без удивления.

Сергей Николаевич какое-то время спорил, но потом согласился, решив, что с гигантом-монголом его сыну всё равно будет безопаснее.

Артём молча принял свою участь.

Юноша опасался, что в такую погоду развести большой костёр будет сложно. Но Джамбул брался за худые сосенки — из тех, что были посвежее, ещё