Четвертое, административное, здание.

С идеальной отделкой.

Все — спрятано.

Не скажу, точно, где именно установлены шкафы, но то, что они — есть — однозначно!

Вызвав лифт, Михалыч внимательно посмотрел на меня.

— Ты, понял, хоть что-нибудь?

— Ни хрена! — Честно признался я. — Все, как в тумане… И, на кой фиг, мы делали все эти монтажи, если…

— Тобольский! — Радостно подкралась Кажелецкая. — Где, пропадал?! Два дня, ни слуху, ни духу!

Михалыч, старый «кобелино», при звуках девичьего голоса, мгновенно подобрался и распушил хвост.

Представив их друг другу, я самоустранился от общения, любуясь на них, со стороны.

А полюбоваться — было на что!

Михалыч, разливался соловьем, рассказывая о нашей бригаде и всячески зазывая Ксению в гости.

Мудрая Ксения, периодически стреляя глазами в мою сторону, уводила разговор в сторону и ничего не обещая, выведывала у Михалыча, уж совсем «горячие», подробности!

На Наше, точнее — Моё, счастье, поездка в лифте оказалась супер быстрой.

С третьего этажа, на первый!

Михалыч, пропустив Кажелецкую, вперед, придержал меня за локоть.

— Это, по ней… Димочка?!

Дождавшись моего кивка, Лепажный хмуро покачал головой.

— Не пойдет… Умная, больно!

От удивления, я запнулся.

— Михалыч, ты чего?! — Вырвалось у меня.

Каблучки Ксении цокали впереди нас, выбивая самую привлекательную, на мой взгляд, дробь.

— Андрей… — Бригадир потянулся за сигаретами. — Димочка — дитё, малое! Она… выплюнет.

Щелчок зажигалки и клуб сизого дыма, поплывший по коридору, скрыл от меня лицо Михалыча.

— Нет, бригадир. — Цокнул я языком. — Она — хорошая. И он — хороший. Два хороших человека…

— Не уживутся! Проверено, Андрей. — Михалыч подхватил меня под локоть и потянул в сторону, противоположную, ушедшей Ксении. — Димочка, сядет ей на шею… По ней видно — она — терпеливая…

Бессвязные и путаные объяснения Михалыча, нарастали, как снежный ком.

— Ей нужен — мужчина, а не — ребенок… — Подвел итог, Лепажный. — А вы, все — «маменькины сынки», Андрей…

Как ни странно, я понял, что именно имел ввиду, бригадир.

Только сказать об этом — не успел.

Сработала пожарная сигнализация!

Мокрые и злые, мы с бригадиром вернулись в наш жилой блок, на двенадцать койко-мест, кухней и здоровенным коридором, со стоящим в центре, длинным столом…

Увидевшему нас МэдВедю, хватило ума, молча свалить в сторону, не комментируя и не улыбаясь!

Взрослеет, «мальчик»!

Высунувшийся на шум «Химичу», так же постарался сделать ноги.

Пятная медового цвета паркет, потеками воды и клочками пены, мы протопали каждый в свою комнату и плотно закрыли за собой двери.

Мат Лепажного, запершегося в ванной, с трудом перекрывался шумом воды!

Через час, отмытые и уже спокойные, мы сидели на нашей «общаковской» кухоньке и пили чай.

Моя «аляска» и «коламбия» Михалыча, «отмораживались» на улице, вывешенные, нашими добросердечными помощниками.

Трофимыч, молчаливо составивший нам компанию, только качал головой, глядя на нас.

— Всё. Завтра — выходной! — Отставил чашку, бригадир. — Поедем, шмотками, затариваться! У Андрея, вон, джинсы — всего — одни!

— Пара! — Гордо поправил я.

— Молчи! Ты, чего, меня не остановил?! — Лепажный со вздохом отер пот со лба. — Всё, млин… Бросаю!

Демонстративно, бригадир вытащил из кармана пиджака пачку сигарет и зажигалку.

— Трофимыч! Зови, бригаду! — Щелкнув зажигалкой, Лепажный закурил и выдохнул к потолку облачко дыма. — Буду, слово — давать! При всех!

На «цирк», бригада слетелась — мгновенно!