— Не хочу… — Пожал я плечами. — Там — песочный. А мне надо — зеленый… Блин!

Отвлекшись на мужчину, я умудрился зацепиться за порожек и едва не полетел на пол магазина.

От моего русского «блин», мужчина — испарился, звякнув колокольчиком над входной дверью.

Зато — появился продавец…

Сухонький дедок, одетый в НАТОвский камуфляж, конца восьмидесятых годов.

— Добрый день! — Поприветствовал нас дедок и, глянув прищуренным глазом, обрадовал Михалыча. — Размер не Ваш, милейший! Можете, конечно, примерить… Но… Давайте-ка, я Вам сразу, поменяю!

Лепажный, молча, протянул отобранное, дедку.

— Проходите, в примерочную! — Дедок, быстро рассортировал Михалычевы наряды в две кучки и с одной из них, в руках, подвел бригадира к кабинке. — А вы, молодой человек… Обождите, минутку! Вот, на стульчике и — обождите!

Плюхнув на обычный пластиковый стул вещи, я за озирался в поисках обуви.

Дедок, за пару минут успел подобрать Михалычу товар в размер, занести его в кабинку, убрать — лишний и теперь, обратил внимание на меня.

— Слушаю, Вас, молодой человек!

— Ох… Как Вас зовут… — Выдохнул я.

— Алекс Штайер! — Прищелкнул он каблуками, представляясь. — Четвертый дивизион, горных стрелков!

— Андрей Тобольский! Рядовой! — Рассмеялся я в ответ. — Герр Штайер! Помогайте! Ничего не понимаю в форме! Хочу — хорошее, удобное и — надолго!

На моих глазах, дедок, словно заново родился.

— Хм… Чаще бы люди, признавались в своем неведении… «Хорошее, удобное и надолго»… Будет не очень, красивое… Зато, как вы и хотели! — Алекс Штайер, обошел вокруг меня и замер, почесывая подбородок. — Вы, согласны? Что, именно, Вы хотели?

— Камуфляж, желательно — зеленый. — Начал перечислять я. — Теплую куртку, штаны… Обувь…

— Тогда, выкиньте то, что вы набрали! — Махнул дедок в сторону лежащих на стуле, вещей. — Это — барахло. Дешевка. Настоящая форма — стоит недешево…

— Пошли отсюда, Андрей! — Вышедший из примерочной Лепажный сбросил на пол все ему принесенное. — Клиентам здесь не рады… Кроме красивых слов — все вранье!

Михалыч прошел мимо дедка, подхватив меня за локоть.

Дедок, как ни странно, на заявление Лепажного никак не отреагировал.

Даже бровью не повел!

Выйдя на улицу, на 20 градусный мороз, в свитерочках, мы огляделись.

Обычная деревенька. Аккуратненькие, очищенные от снега — улочки.

Домики, одна и двухэтажные, с яркими черепичными крышами — красными, зелеными и коричневыми.

— Пошли в кабак! — Решил бригадир, поежившись. — Черно-белый…

Вывеска, замеченная Михалычем и проигнорированная мной, болталась метрах в пятидесяти от магазина.

«Черно-белое кафе» — перевел я для себя, название с немецкого и поспешил догнать бригадира, топающего к кафешке с таким видом, что становилось понятно — Драке — Быть!

Очищенный до асфальта тротуар, несколько машин на парковке перед «харчевней», температура -20 градусов и чистый горный воздух…

Как же все это раздражало!

Массивная дверь, украшенная до сих пор не снятым рождественским венком, бесшумно распахнулась впуская нас в «кабак».

Десяток столиков — массивных, деревянных, а не этого новомодного говна, которое натаскали наши «ресторанных дел мастера», избавляясь от «Совка». Прочные деревянные табуреты и лавки, на первый взгляд — не подъемные и отполированные десятками тысяч ерзающих задниц. Вдоль барной стойки — высокие, одноногие табуреты с удобными сиденьями.

Камина, с жарящимся в нем быком, к сожалению не обнаружилось!

Зато, нашелся автомат-проигрыватель, переливающийся разноцветными огнями.

На наше появление отреагировал бармен, оторвавшийся от протирки стойки и пара, поддатых забулдыг, поднявших головы в ожидании халявы.

Михалыч, окинув взглядом пустой кабак, тяжело вздохнул и прошел за дальний столик, махнув бармену, чтобы принесли меню.

Устроившись, молчком, за выбранным столиком, я вопросительно уставился на Лепажного.

Мой вопросительный взгляд, Лепажный игнорировал.

Появившаяся официантка, женщина лет сорока — сорока пяти с высокой прической и широкими плечами, замерла перед нами, с блокнотиком наизготовку.