Бедная капитанская каюта!

— Тамир! Просыпайтесь! Просыпайтесь! — Услышал я сквозь сон, наполненный кошмарами и скрежетом моих собственных, зубов. — Подъем, лейтенант! Смирно!

Командный голос капитана, своё предназначение выполнил — поставил меня из горизонтали — в вертикаль.

Мозги вяло бухали в черепной коробке, глаза слепило яркое освещение и взволнованные лица окружающих меня существ, носили следы усталости и недоумения.

— Как самочувствие, лейтенант? — Лииттах неведомо как оказался за моей спиной, толи в ожидании моего падения, толи… Чего-то совсем другого!

— Неплохо… — Сказал я и поразился собственному голосу — сиплому и дрожащему. — Что случилось?

— Аппарат дал сбой. — Адариец смотрел на меня так потрясенно, что становилось очень страшно. За себя. — Процедура заняла больше времени, чем мы рассчитывали!

— В три раза больше, чем… в первый раз. — Ответил на мой не заданный вопрос, будущий Император Керраны.

Я постоял, качаясь, еще пару минут и на подгибающихся ногах, добрел до стула, на спинке которого лежал красно-коричневый теплый плед.

— Вот так и разрешай, над собой экспериментировать… — Шмыгнул носом я. — Мало того, так еще и с голоду, подохнешь!

Стол, стоящий в центре каюты, был завален всевозможными пакетами, пакетиками и пакетушками — все, с дивными названиями и чудными шрифтами. Вот только еды, среди этого великолепия — не было.

— Анжелика! Обед в каюту! — Потребовал капитан Летунец у корабельного искина. — На всех, пожалуйста!

— Я — сильно буянил? — Голос начинал походить на мой, уже без скрежещущего акцента моих «соплеменников».

Адариец, побросав все на кушетку, накрыл ее пледом и сел напротив меня.

— Буянили? Нет! — Тан сел рядом со мной. — Кричали, Тамир, очень громко.

— Отключение болевых ощущений прервалось на третьем часу морфинга. — Адариец посмотрел на меня и поежился от воспоминаний. — Если бы не таланты многоуважаемого Таррэля Грранаха…

Лииттах отмахнулся.

Открывшаяся дверь, пропустила кухонного дроида, толкающего перед собой пятиярусную тележку, заставленную едой так тесно, что колесики жалобно поскрипывали и норовили отвалиться на ходу.

Дроид мгновенно протер стол и принялся составлять кушанья, по видовому признаку — каждому свое.

Закончив, дроид скользнул за дверь, оставляя нас наедине с едой и самими собой.

Летунец, заглянув мне в глаза, хмыкнул и пошел к бару — за выпивкой.

Если об этом узнают на флагмане — «пасодют»!

— Коньяк армянский. — Продемонстрировал простенькую бутылку, без всяких украшений, капитан. — Выдержка, хм, со мной летает уже 24 года. А подарили ее, еще моему отцу… Думаю, самое время, выпить!

Коньячных бокалов капитан не нашел. Пришлось пить из стаканов, что совсем не испортило вкус коньяка — хваленный армянский коньяк оказался подделкой!

Однако, его солидный градус, в моем случае оказался решающим фактом — после горяченького, спиртное заняло свое место в животике и надавило на сонную кнопку!

Минут двадцать, я тщетно боролся с дремой, отгоняя то яблоком — краснобоким и хрустким, то чашечкой кофе — сперва сладкого, а следом и с солью.

Сдавшись, положил руки на стол и опустил на них тяжеленую, как целая планета, голову, давая себе слово, что вот сейчас, я прикрою глазки, на минуточку…

В себя пришел в момент открывания медицинской ванны.

И если присутствие корабельного врача, еще можно было объяснить, присутствие Ми-Ко — с трудом, то вот лыбящихся Мэгги и Регона — нет.

— Поздравляю с завершением полного цикла оздоровительных процедур! — Подмигнул мне врач. — Ваша форма, лежит в шкафчике, на стене.

— С-с-с-с… Собака, синяя… — Вырвалось у меня.

По умолчанию, в ванну кладут голышом.

Впрочем, мне ли быть в печали — сколько раз мы уже видели друг другв в неглиже и голышом, не счесть!

Выбравшись из ванны, протопал к шкафчику и достал свою форму.

С майорскими погонами и щитами контрразведки!

— Давно бы так! — Ми-Ко провела по погонам ладошкой, словно сметая пыль. — А то все лейтенант, да лейтенант!

— Так и майором, он долго не пробудет. — Голос старпома, вошедшего в медотсек, заставил всех вскинуться по стойке смирно. — Вольно. Через два