Соединение «Амгу», в отличие от рейдерного авианосителя «Морская оса», таскал за собой целую кучу баз, на одной из которых, «Амгуема», я сейчас и находился.

Именно «Амгуема» приветливо выслала спасателей по моему пеленгу и вытащила обломки моего истребителя на свою внутреннюю палубу, с ужасом их разглядывая.

Меня, отправили было в госпиталь, да придраться было не к чему — официально, капсула первой помощи устранила все последствия моих ранений, и быть в госпитале мне было не с чего.

А, что шрамы остались, так и не ваше это дело, господа союзники. Спасибо, что приютили и дали 24 часа «безнаказанности». Большего от Вас мне и на… не надь!

Вернусь на «Баллисто», что вертится вокруг Марса, сдамся нашим, местным, врачам. Они меня и подлатают и нервы подлечат.

А у союзников, только одно на уме: «Опять земляне нам не доверяют!»

А как Вам доверять, что Ваш собственный флот, ответил на вызов — с трех суточным запаздыванием, а пробился к звезде — еще через двое суток?!

Болтаясь по коридорам «Амгуемы», наслаждался неожиданной тишиной и покоем, накатившем, как волна цунами. Все красиво, чинно, благородно, красиво. Ровненькая разметка под ногами, отделяющая проезжую часть от тротуара; мягкие фонари над головой, дающие ровный, белый свет; чистые стены и лица многих людей — живых людей — спешащих по своим делам.

Никому и на дух не нужен лейтенант — летун, почему-то шляющийся без дела по коридорам.

На лифте поднялся на самый верх — палубу ноль, на которой, к моему удивлению, оказался настоящий прозрачный купол, длиной метров в четыреста и шириной в сто, под которым расчетливая душа расставила столики и даже лежанки!

Оккупировав одну из лежанок, закинул руки за голову и уставился в черное нутро космоса, едва поблескивающее колючими крупинками дальних звезд.

Официант, подскочивший ко мне, протянул меню и замер, ожидая заказа.

Заказав плитку черного, горького шоколада и чай с лимоном, улыбнулся — жажда наживы, или попросту — жадность, сгубила уже не один корабль.

«Амгуему», конечно, жаль.

Только, первая же боеголовка, пробившая защитное поле этого корабля, в первую очередь клюнет именно на эту полость, превращая базу в парящее корыто.

Громко щелкнув языком, поправил себя — если эта база вообще, когда-нибудь, окажется в бою!

Ломая шоколад, запивая его чаем, валялся и тащился — возможно, впервые с начала войны я лежал вот так, ничего не делая, никуда не торопясь и никого не ожидая.

«Психушка развязалась».

Короткое сообщение, переданное Перчиком по корабельной сети, приватно, поразило меня до глубины души — выбраться из паутины, на моей памяти удалось только одному человеку — бушмену К'Вану, лидеру второй сотни «Ос».

«Меня ищет?»

«Матерится. В душе». — Ответил Перчик и добавил, после не значительной паузы — «В ванне, значится…»

Мой счастливый смех испугал соседа справа, сладко придремавшего капитана с петлицами «кузнечиков» — торпедоносцев.

Очень, между прочим, симпатичного капитана, эдакой миниатюрной блондиночки, с зелеными глазками и великолепной фигурой.

Вот уж воистину — век живи, век учись и все едино — дураком подохнешь.

В наших войсках, на «торпеды», женщин старались не брать.

А здесь — ажно цельный капитан! Да еще и с боевыми колодками, чтоб мне провалиться! Все страньше и страньше, как говаривала удивительная девочка Алиса.

На моей памяти, точнее, на нашей с Перчиком, было всего девять таких капитанов, женского пола. И, судя по тому, что я видел — моей соседкой была никто иная, как Маргерит Макт-Наттер, по прозвищу «Марри».

Что-то много на этой базе звезд, околачивается!

Допив чай, аккуратно ретировался — вбитое годами учебки правило гласило — «Звезды имеют свойство падать!»

А тут их… Как то много, на погонный метр…

Мои сутки «безнаказанности», это дань традициям — вернувшимся из боя, длившегося более двух часов — давали сутки на отсып. Боевая химия, держащая нас в тонусе все время, имела похабное свойство — плохо выводилась и, по накоплению, переставала действовать. Вот и получалось, что вернувшись из вылета, мы имели право делать все что угодно, только сил оставалось — на глубокий и спокойный сон, вытащить нас из которого имел право только Его Величество Случай и Госпожа Судьба.