— Тортик! Здорово! — Технарь сателлита 13-бис, радостно облапил меня, встречая у трапа челнока. — Живой, Тортище, Живой!

— У-у-у-у-у-у-у-б-б-б-ь-е-е-е-ш-ш-шь! Медведище! — Выдохнул я, радуясь возвращению в родные пенаты. — Как Вы? Как Сателлит?

— Скучно без «ос»… — Тяжело вздохнул капитан Аарон Медведев. — Без Вас совсем плохо стало. Керрики озверели — по четыре, пять вылетов по вызовам, за сутки. Молодняк воет. Старики кряхтят…

По пандусу вниз скатился серебристый чемодан и от души боднул капитана технической службы под колено.

— Ай. Перец, за что?! — Возмутился Ронни. — Не забыл я о тебе, не забыл. Доедем до ангара — поставлю на…

Перец снова вломил и покатился в сторону синего авто капитана Медведева.

— Из наших, уже кто-то вернулся? — Старательно отводя взгляд, поинтересовался я.

После дуэли, я угодил точнехонько на губу, на десять суток.

За это время в систему вломилась громада линкора «Бессмертный» и уже через пять дней, я выслушал все, что для меня приготовила пресса и наши пиарщики, мать их, в беззвездное небо!

— Сам знаешь — раненных первоходом пускают. — Пожал плечами технарь. — Кальян Кальяныч кипятком плюётся: хреново ребят подлатали, только для парада. Тебя ждет — дожидается, между прочим!

Вот это было плохо. Очень плохо. Еще хуже, чем остаться десять против одного глиссера.

Устраиваясь на пассажирском сидении, мысленно перебирал все свои грехи — грешки Кальян Кальяныч и так отпустит, отечески погрозив пальцем. После Отца-капитана, генерал медицинской службы Николя Кал'Е'Н, самый страшный сон всех «ос». В его праве зарезать полеты любой «осе» и отправить ее в «ванну», суток на пять — семь, для полной очистки или и того хуже — отправить на курорт, сроком на один месяц, для поправки нервей.

Если он меня ждет — значит, меня ждет расстрел.

— Сейчас я тебя к Кальянычу подкину, а там к себе метнусь — Перчика на стенд поставлю, да «Иголочку» тебе начну подбирать… — Медведев старательно зубоскалил, стараясь отвлечь меня от невеселых мыслей. — Ты, там, говорят, побуянить успел?! Кому ашку снес? Говорят — «секирой»?

Синее авто капитана Медведева, знал весь сателлит и оттого старались его пропускать, испуганно прижимаясь к стенкам и бордюрам. Водил Аарон плохо — быстро и невнимательно, за что каждый божий день, точнее — вечер, получал втык от МП, разводил руками и снова мчался через весь сателлит, нарушая правила. Первое время МП-шники его штрафовали, требовали взять себе водителя, в конце-концов, а потом — махнули рукой.

— Ага, — Растянул я губы в улыбке. — Смахнул. Страшному лейтенанту, с индексом ПВ-37.

— Ва-а-а-аще не победа… — Поморщился техник. — Погоди, «П» — это психологи?!

На мое счастье, нажать на тормоз Аарон успел прежде, чем сполз под сиденье от хохота.

— Нет, Тортик, мы знали, конечно, что ты психологов не любишь… Но, ТАК сильно!

— У Перчика спроси, какая она доставучая была! — Рассердился я. — И вообще…

— Ладно-ладно, Тортик, не кипяти водку. — Медведев азартно мне подмигнул и давнул на газ. — Знаем, что ты у нас — злой хомячок. Только душа у тебя — ранимая! И шкурка — нежная!

«Сволочи…» — Попытался, обидится я и, как всегда, не получилось.

Вывалив меня перед монументальными гермодверями с литерой «М» и змеями, Аарон умчался к себе. Минут через тридцать, когда Перчик «расслабится» и «размокнет» на стенде, Ронни устроит ему допрос с пристрастием, обновит ПО и примется за отбор «Иглы», которая понравится Перчику. За это время, ЕБЖ, они успеют вволю покалякать, поточить лясы и к моему появлению, все подробности моих похождений на базе «Амгуема» станут достоянием всей базы.

Если контра, не закроет доступы, разумеется.

— А-а-а! Бравый лейтенант Коржик, собственной персоной! — Поприветствовал меня Кальяныч и хихикнул в густые усы. — Ты почто, ирод, мою землячку обидел?! Она ж супротив тебя, аки болонка против вспышки сверхновой!

— Кальяныч, самому противно… — Почесал я мочку уха. — Привет.

— Противно ему! Мозги включать надо! — Кальяныч от всей души хлопнул меня по плечу и замер, разглядывая, как я изменился в лице. — Так… Колись, что еще наделал?

— Я от госпитализации, отказался. — Пожал я плечами и принялся снимать китель.

— Млят! Все вы «осы», на всю голову — шибанутые! — Ругался на чем свет стоит генерал, загнав меня в ванну. — Ты что, все три недели, на обезболивающем сидел?!

— Сперва — сидел. Потом привык. — Пожал я плечами. — Сам знаешь…