КЛОВЕРГЕЙТ, ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Остались только Клэр Мэтьюс и тренер Колин. Самое сложное я отложил на потом: хотел как следует размять свои шантажистские ноги, прежде чем бежать марафон. (Я в самом деле такое сказал? Господи, в кого я превратился?)

Полдня я просто ходил туда-сюда перед доской Кловергейта. Я знал, что у меня на них есть. Знал, как это использовать. Знал, что им сказать. Но как это сказать?

– Эй, Карсон, – позвала меня Мелери. – А почему на доске нет Джастина Уокера? Или той болельщицы, которая всем рассказывала, что сиськи у нее настоящие, а потом ее на матче пнули в грудь, и по футболке силикон потек? Они тоже подойдут, по-моему.

– Не волнуйся, и до них дойдем, – сказал я. – Если я заполучу Клэр и Колина, то все болельщицы и качки тоже будут мои.

– У тебя будет столько власти, – сказала Мелери. – Это забавно, потому что ты мне всегда немножко напоминал Маргарет Тэтчер.

– Спасибо?.. – отозвался я. Надеюсь, это потому что я часто ношу голубой цвет.

Я взял последние две листовки и пошел в класс журналистики. Начать я решил с Колина. Среди моих жертв он был единственным сотрудником школы, а не учеником, и оттого я волновался еще больше.

Я пошел на бейсбольное поле. Колин как раз закончил урок.

(Сейчас будет не по теме, но просто сделайте для меня кое-что. Положите рядом две картинки: на первой ученики обходят поле на уроке физкультуры, а на другой – уголовники обходят тюремный двор. Сравните их. Видите разницу? Нет? ЭТО ПОТОМУ ЧТО ЕЕ НЕТ.)

Я тяжело вздохнул и собрался с мыслями. Представил, как иду по кампусу Северо-Западного, вдохновился этим и направился к тренеру.

– Эй, Колин! – крикнул я.

– Команду уже не набираем, сынок, – ответил тот, даже не глядя на меня. Урод.

– Спасибочки, я лучше роговицу себе бумагой порежу, – отказался я. – И не зови меня «сынком», будь добр. Ты меня всего на два года старше, забыл? Я тебе с биологией помогал.

– Ты тот парень из газеты, да? – спросил Колин. – Пришел интервью у меня взять?

– Не-а, – ответил я и решил, что лучше брать быка за рога. – В «Хрониках школы Кловер» про спорт мы статей не пишем. Но под одну статью ты все- таки можешь попасть.

Колин выронил биты, которые держал в руках.

– Не понимаю, о чем ты, – сказал он. Но смотрел на меня так, что было очевидно обратное.

– А по-моему, еще как понимаешь, – сказал я.

У Колина был такой вид, будто у него сейчас голова взорвется. Удачно, что биты он выронил.

– Ты что, обвинить меня в чем-то хочешь, пацан? – рявкнул он и шагнул ко мне.

Я вскинул руку – вообще, для того, чтобы на меня его слюна не попала, – но этим движением я заставил его замолчать, как джедай.

– Давай не будем играть в «двадцать вопросов», – сказал я. – Это единственный спорт, в котором я тебя уделаю. А теперь давай сразу к сути. Я знаю о вас с Клэр Мэтьюс и могу все доказать. У меня есть видео, и, если я всем его покажу, ты потеряешь работу, награды, репутацию, и в школьный мир, который ты явно очень любишь, тебя больше никогда не пустят.

Вспоминая тот момент сейчас, я понимаю, что стоило бы подойти к Колину где-нибудь в людном месте. Он с легкостью мог свернуть мне шею и закопать где-нибудь под трибунами. Но вместо этого он только как-то поник и притих. Даже грустно немного.

– И чего ты хочешь? – спросил он.

Я протянул ему листовку. Да разревется он сейчас, что ли?

И я убежал, прежде всего на случай, если он все-таки додумается меня убить. И еще потому, что дело было сделано. Я вернулся в класс журналистики и зачеркнул фотографию Колина. Осталась всего одна жертва! Одна!

Застать Клэр в одиночестве очень сложно. Она как кловерская Хиллари Клинтон. Наверное, я по всему кампусу до конца дня за ней бегал. Она даже в туалет не ходит одна – обязательно куриц из группы поддержки с собой тащит. Я всегда подозревал, что Клэр собственную задницу сама подтереть не в состоянии.

Мне надоело терять время, и в конце концов я решил просто написать ей записку на листовке – такую, чтобы она точно никому не решилась ее показать.

«Нравится мутить сразу с обоими Уокерами?» – я очень надеялся, что она не выкинет листовку сразу и не пропустит мимо глаз эту приписку.

После уроков я нашел Клэр во дворе – она репетировала пирамиду с остальными болельщицами. Я подошел к ней и незаметно передал листовку. Ладно, возможно, я еще при этом пропел: «Раз, два, три, четыре, пять, любим ножки раздвигать?». Ну не удержался.

– Совсем уже? – рявкнула она, но, прочтя листовку, вытаращила и без того огромные глаза еще больше. Есть контакт! Теперь и королева улья – моя шестерка!