– Тем не менее, ни вы, Никодим Митрофанович, ни Андрей Павлович, не можете внятно описать старика, выведшего телегу на мост, – возразил за Сосновцева Постышев. – А ему было тем более трудно рассмотреть ваши лица, на несущемся мотоцикле-то! И потом, неизвестно, кто приедет на вокзал. Быть может, действительно приказчик Куприянова, и мы дуем на воду. Но уверенность у нас должна быть железная. Или хотя бы близко к этому. Мне нравится идея Андрея Павловича.

– Оденем вас полицейским, господин Сосновцев, – задумчиво проговорил Чихов, оглаживая бакенбарду. – Фуражку наденете, козырёк надвинете пониже, на глаза. Держаться нужно по возможности незаметно, за спинами начальника станции и чиновника Горного Департамента. Молодцы Севастьянова будут поблизости, если что – вмешаются. Я думаю, такое сработает.

– Тогда и меня введите в состав группы! – выпалил Селивёрстов. – Могу нарядиться железнодорожником, могу – пожарным, кем угодно, но я должен быть рядом!

– Это уже перебор, Никодим Митрофанович, – мягко возразил Постышев. – Никто не сомневается в вашем желании помочь товарищу, но в процедуре участвуют три человека. Это обычный протокол, и Нужда может знать об этом. Увидит издали, что к встрече подготовились, может не подойти вовсе. Ищи его тогда по вокзалу.

– Хорошо, но я буду поблизости, – пообещал Селивёрстов.

– Да уж, господин штабс-капитан, – хохотнул поручик, – найдём мы вам местечко. В первом ряду, а то и среди действующих лиц…

Сосновцеву подобрали полицейский китель, шаровары и сапоги. Тужурку, укороченное пальто, с таким же красным кантом по карманам, обшлагам и рукавам, как и на кителе. Особенно тщательно примеряли фуражку, чтобы она козырьком затеняла верхнюю часть лица, но смотрелась бы естественно. К форме полагался ремень и кобура. Тут между Постышевым и Селивёрстовым возникли разногласия – стоит ли давать Андрею оружие? Отставник настаивал на револьвере, мол, негоже в такое опасное предприятие пускаться безоружным. Постышев не соглашался, ссылаясь на уложения и инструкции.

Спор прекратил Севастьянов, заявив, что пустая кобура выглядит не так, как снаряжённая, не так-де оттягивает ремень, имеет другой объём, и прочее. Опытный человек такие детали сразу подмечает. Поэтому револьвер визитёру нужно дать, а вот патроны – не обязательно. Опыта у человека в таких делах нет, вдруг пальнёт сгоряча? Так Андрей стал обладателем незаряженного нагана.

Скоро Сосновцев в компании с Севастьяновым и Селивёрстовым прибыли на вокзал. Последовали мимо перрона, прошли по-над путями и очутились на дебаркадере около ста метров в длину и глубиной метров тридцать. Сзади громоздились склады и пакгаузы, между ними высились штабеля каких-то ящиков и упаковок. Всех грузчиков и прочих служащих заблаговременно удалили, помещения закрыли. Свободного пространства оставалось не так много, но поручик заверил, что этого достаточно.

– Своих парней я расположу за этими навалами, – указал он на штабеля. – Примерно здесь остановится вагон с алмазами, стрелки охраны выстроятся шеренгой вдоль него. А вот тут вы встретите приказчиков Куприянова. – Рассказывая, Севастьянов всё показывал на местности. – Ювелиры окажутся между стрелками и моими спецназовцами. Если что, возьмём их в клещи. Учтите, путейцу и горняку о возможности налёта не сообщали. Гражданские люди, могут своим поведением выдать засаду. Это, конечно, риск, но иного выхода нет. Мои спецы вмиг спеленают кого угодно, подайте только знак. Думаю, обойдётся без жертв.

– Как я дам вам знать о своих подозрениях? – спросил Андрей.

– Если этот Ковальский, либо кто-то из его сопровождающих вам не понравится, скажете: «Покажите ещё раз ваши бумаги, господин Ковальский». Вы полицейский, имеете право дотошно смотреть документы и перепроверять. Это будет условной фразой, говорите громко. Мы тут же навалимся и возьмём голубчиков.

– А где буду я? – встрял Селивёрстов.

– Рядом со мной, – ответил поручик. – И никуда от меня не отходить, слушать мои приказы. Только на таких условиях, господин штабс-капитан, я позволю вам участвовать в операции. Даже если вы узнаете фальшивого старика с моста, всё равно ждём подтверждения от Андрея Павловича.

– Хорошо, – хмуро согласился отставник, хотя такой вариант ему явно не слишком понравился.

– Внимание, господа, вот и остальные участники встречи, – молвил Севастьянов.

К ним приближались двое. Один невысокого роста, грузный, в шинели и фуражке железнодорожника. День выдался погожий, светило неяркое осеннее солнце, но было прохладно, дул холодный, порывистый ветер. Несмотря на нежаркую погоду, на щекастом лице путейца выступал пот, который он вытирал время от времени клетчатым платком. Было заметно, что человек взволнован предстоящим событием – выгрузкой драгоценностей.

Сосновцев, которому вначале не понравилось, что членов комиссии не оповестили о возможной угрозе, теперь подумал, что спецназовец, пожалуй, не так уж неправ. Знай щекастый, что может произойти, пот лился бы с него ручьём, и руки бы тряслись. Ничего, бог даст, всё обойдётся…