Причиной тому был Ковальский. Он держал в захвате шею несчастного начальника станции, прижав к его виску дуло револьвера. Рот бандита раскрывался в крике. В грохоте выстрелов Андрей не слышал, что выкрикивает бывший друг, но нетрудно было догадаться – захват заложника, требование никому не приближаться, дать проход. Полухин ловко пятился, прижимая ствол к голове железнодорожника и прикрываясь его телом, как живым щитом.

Андрей невольно потянулся к кобуре. Чёрт, ему же дали незаряженный наган! Но где же Севастьянов, где его бойцы?! Позади налётчика оставалось открытое пространство – стрелки остались в стороне, у поезда. Тут ещё пулемётчик хлестнул длинной очередью поперёк платформы, отсекая от главаря возможное преследование. Ничто не мешало Полухину уйти к краю дебаркадера, нырнуть за состав. Сейчас и спецназ не мог помочь, сунься только на открытое место, вмиг скосят из пулемёта…

Так всё и вышло. Добравшись до последнего вагона, бандит оттолкнул тело путейца – жив тот или мёртв, разобрать было невозможно – и сиганул на пути. Буквально тут же по соседней колее пропыхтел маневровый паровоз, на подножке будки машинистов мелькнуло бежевое полупальто…

– Андрей! – послышалось сзади.

Сосновцев обернулся – Селивёрстов! Показывает рукой куда-то на пути. Андрей проследил направление – велодрезина! На платформе ещё продолжалось сражение, когда друзья, вначале прижимаясь к штабелям и постройкам, а потом – где наша не пропадала! – рванули через открытое пространство на пути. Проскочили одну колею, вторую, вот и заветная цель! Селивёрстов крикнул, чтоб Андрей сразу садился на педали, сам толкнул лёгкую конструкцию, подразогнал её и только потом заскочил на раму. Дрезина ходко заскользила вслед удаляющемуся маневровому паровозу. Но на первой же стрелке свернула налево.

– По окружной ветке пойдём! – прокричал штабс-капитан. – Ему кроме как в депо деться некуда, там выход в город! А мы его допрежь перехватим!..

Андрей изо всех сил крутил педали, дрезина разгонялась – ветер засвистел в ушах. Паровоза не было видно, с двух сторон мелькали старые вагоны и ржавые платформы, перемежающиеся с ветхими строениями заколоченных складов. Колея загибалась, дрезина опасно кренилась, порой отрываясь одной парой колёс от рельса, но это не останавливало преследователей – они с удвоенной энергией налегали на педали.

Вот железнодорожный хлам остался позади, а впереди замаячило приземистое здание депо с распахнутыми воротами. К нему и рвался маневровщик с беглецом на борту, однако путь перегородил товарняк, буксируемый на другой путь. Паровозик притормаживал, свистел, выдувая струи пара, но не останавливался. Товарный состав катился, не меняя скорости. Они стремительно сближались, казалось – столкновение неизбежно!.. Но удача на сей раз была на стороне главаря – маневровщик и платформа, гружённая лесом, разошлись в каких-то сантиметрах!

Однако эта заминка в движении дала дрезине некоторую фору. На подъезде к депо виден был разъезд: прямая колея к воротам, и вторая, уводящая в тупик. Селивёрстов толкал Андрея в плечо, показывая, что ему нужно туда, к стрелке. «Повернёшь против часовой!..» – услышал Сосновцев, и, сообразив в чём дело, выпрыгнул из дрезины. Приземлился удачно, с перекатом, тут же вскочил на ноги и припустил в нужном направлении. И успел…

Паровоз накатывал, плюясь паром, перестукивая колёсами на стыках рельсов, оглашая пространство пронзительными гудками. Но Сосновцев уже добежал, добрался до заветной стрелки и, налегая всем телом на руку, перевёл её. Маневровщик, только что стремительно мчавшийся по прямой, резко завернул на запасной путь. Впереди был тупик: рельсы кончались, в нескольких метрах от последней шпалы стоял кирпичный домик – мастерская или небольшой склад. Паровоз принялся тормозить. Отчаянно визжал металл по металлу. Так пронзительно, что Андрей покрылся «гусиной кожей» с головы до пят. Но инерция тяжёлой машины была столь велика, что остановиться она уже не могла…

Рельсы кончились, взрывая колёсами землю, локомотив со всего размаху врезался в домик. Удар, гром, скрежет, осколки кирпича вразлёт! Тут же взорвался паровозный котёл, и всё кругом заволокло паром и пылью! Сквозь мутную пелену просверкнуло пламя. Откуда-то сбоку появился Селивёрстов, устремился было к месту катастрофы, но Андрей схватил его за рукав:

– Куда, геноссе?! Давно не поджаривал себе пятки? В этом аду остаться в живых невозможно…

– И то правда, – остановился, тяжело дыша штабс-капитан. – Сгинул наш разбойничек.

Они сели на землю. Не сели – упали без сил. Оба разом. Со стороны депо, тревожно звоня колоколами, катили пожарные экипажи.

– Что ж, господа, миссия наполовину выполнена, наполовину провалена, – заговорил пристав Чихов, постукивая по столу сухим пальцем. – Алмазы мы сохранили, и это хорошо. Разбойников побили нешуточно, банду ослабили, это тоже нам плюс. Но основной злоумышленник, Фёдор Нужда ушёл, и это плохо.

Совещание проводилось утром следующего дня, что называется, по горячим следам. В кабинете собрались все участники недавних событий. Пристав сидел за своим столом, на гостевом диванчике расположились Постышев, Сосновцев и Селивёрстов. Селиванов по своей привычке расположился у окна с папиросой.

– Всё пошло не по плану, – вступил специальный агент. – Просто было на бумаге, да забыли про овраги. Однако, что вас так смутило, Андрей Павлович? Судя по рассказам очевидцев, вы неожиданно совершенно вышли из роли.

– Я теперь знаю наверняка, что под именем Фёдора Нужды скрывается визитёр. Более того, я был знаком с ним в прежней жизни, мы дружили в детстве. Он пропал пятнадцать лет назад…