Дом уснул. Затихли стены молчаливыми стражами. И крыша накинула на домочадцев уютный купол. Иллюзия безопасности успокаивала, позволяла расслабиться.

Получилось. Отпустили переживания, страхи отползли, оставляя на полу липкие следы беспокойства, но и его выжег Эрик.

Он смотрел. Пристально, глубоко, и от взгляда его становилось горячо в груди. Душно. Сердце билось гулко и дышать было тяжело. Будто бы тот взгляд что-то значил — что-то важное — но я не могла понять, что именно.

Вопросы застревали в глотке — пошлые, ненужные, пустые. Молчание исцеляло душу, потому я молчала. Он тоже молчал. И наш безмолвный поединок взглядов, казалось, длился вечность. И столько еще продлится.

Ветви старого клена царапались о кованые перила балкончика.

Было тепло. Спокойно. Время замерло, пространство вокруг надулось пузырем, пряча нас за крепкими прозрачными стенками от остального мира. От охотников и смертей, от недопониманий и предательств. От отчаяния, скребущего в дверь острыми когтями на корявых пальцах. От будущего, приближающегося неумолимо.

И мне показалось, время сжалилось, остановилось ненадолго. Я старалась не дышать, чтобы не спугнуть эту милость — наверное, последнюю милость в своей жизни.

Дыхание в такт. Стук сердец. Звуки заоконного мира, который не мог ворваться внутрь, нарушить, расплескать то последнее, что у нас осталось.

Не отвлекаться на ненужные мелочи, ценить главное.

У него шершавые пальцы. Ямочка на подбородке. Полупрозрачные глаза, которые в непогоду темнеют. Мягкие волосы шелком по подушке. Теплая улыбка. Горячее дыхание. Карамельный запах, сладкий, пьянящий. Наша кровать длиннее стандартных размеров, потому что иначе его ноги не помещаются, и пятки висят в воздухе.

Когда он смеется, мне тепло.

Кажется, это все, что нужно помнить.

Или нет?

Когда он расстроен, он хмурится. Когда сосредоточен, теребит мой мизинец.

Он любит морепродукты, булочки и теплый песок. Странно, что я знаю это — мы никогда вместе не были на пляже…

Он любит море в шторм. Высокие волны. Крепкий и сладкий кофе. Психологические фильмы.

Шахматы.

Все это я перечисляю, чтобы не забыть, чтобы взять с собой… туда, где я буду. Отпечатать в памяти так, чтобы даже смерть не затерла.

Получится ли? Во всяком случае, я попытаюсь.

Как ни старайся, время не удержишь. И вот уже утро мажет по небу сизыми полосами, проявляя мир, как фотографию. Комната наполняется красками постепенно. Очертания предметов становятся четче, и вот глаза Эрика уже обретают небесно-голубой оттенок. Он смотрит, не моргая, и руку сжимает крепко. И я думаю, что лучше прощания и не придумать.

В конце концов, скоро все закончится. Для всех. И, как оказалось, для некоторых очень благополучно. Наверное, этот мир не так плох, если даже в моменты отчаяния некоторые находят время для радости. А для некоторых даже несовместимость видов не стала помехой.

Интересно, у Даши и Богдана что-нибудь получится? Может ли получиться? Не все охотники злы на хищных, а даже если злы, впечатление всегда может измениться. Андрей ведь поменял, значит, и Богдан сможет. А если так, то, возможно, их отношения…

Взгляд Эрик вспыхнул. И глаза потемнели сразу, а ладонь стиснула мою крепко — даже суставы хрустнули.

— Что значит, отношения, Полина?

И тут я поняла, что ночь окончательно ушла. Время понеслось галопом, волшебство рассеялось, а мои мысли стали слишком громкими даже для такой огромной спальни.

— Ты можешь хотя бы сегодня этого не делать? — недовольно спросила я, высвободила руку и села на кровати. Стало немного обидно, что все так резко закончилось. А ведь могло быть еще несколько драгоценных минут…

— Не уходи от темы. Имелись в виду отношения… с охотником?

Он даже запнулся, будто выплюнул окончание фразы.

Я вздохнула.

— Идет война, Эрик. Твоя сестра — взрослая женщина. К тому же Гарди сказал…

Что сказал Гарди, судя по всему, никого не интересовало — Эрик исчез быстрее, чем я успела моргнуть.

Вот и попрощались. Хорошо еще, что в тот момент я не думала о…

Впрочем, об этом сегодня не стоит. Еще один обычный день. Пусть так и будет до самого часа «Икс».

В коридоре шумно стукнула дверь — видно, Эрик выдворяет Богдана, или, еще чего хуже, убивает. Странно, но думалось об этом легко, мысли текли плавно, размеренно, будто Эрик выскользнул, а я так и осталась в границах защитного пузыря вневременья.