— К чему? В жертву тебя принести? Не нажертвовалась еще?

— Глеб!

— Что — Глеб?! Как мне идти туда, зная, что ты не вернешься? Об этом ты подумала?

Объятия душат, как и слезы. Скребет горло от невысказанных слов — ненужных, потому что нужное понятно и без слов. И мелкие капли дождя липнут к стеклу, будто пытаются просочиться внутрь. Маленькая, но все же поддержка.

Наверное, я навсегда останусь частью атли. Ведь сейчас, обнимая Глеба, чувствую и эмоции его, и страх, и желание изменить то, что изменить невозможно. И, наверное, пока он будет помнить меня, я не умру окончательно.

Остаться бы в этом мире призраком… Интересно, становятся ли хищные привидениями? Может, существует обряд, привязывающий духа к дому. Как было бы замечательно поселиться в стенах дома скади, бродить по ночам по широким коридорам, цепляться к юбкам целительниц, легким сквозняком касаться щеки Эрика, когда он уснет. Тогда у меня будет достаточно времени, чтобы за ним наблюдать.

Проводить больше времени с Аланом.

Просто быть частью дома. Всегда.

— Нам пора, — прошептала я, отстраняясь. — Если у Гарди получится, нам не придется возвращаться к этой теме. Поэтому давай просто верить, хорошо?

Верить иногда сложнее всего. Но Глеб кивнул, вытирая с моих щек слезы.

Рита всегда была трусихой. С самого первого дня, когда она появилась у атли с нелепым красным зонтом, растерянная и смущенная. Приход Рихара сломал ее, воскрешение веры в себя не добавило, и каждый раз, когда приходил враг, Рита впадала в панику.

Сейчас она сидела на верхней ступени лестницы, обнимала себя за плечи и смотрела вниз — туда, где планировалась опаснейшая из всех наших операций. Пальцы ее при этом слегка подрагивали, а обкусанные ногти красноречиво описывали состояние, близкое к панике. Парадокс: Рита была сильнее многих воинов в этой гостиной, чистокровная атли, сила которой могла бы перерасти мою, если бы Рита ее развивала. Но вот она сидит здесь и трясется, как осиновый лист. И я знаю, что в душе она мечтает сбежать. Спрятаться, переждать. Все, что угодно, лишь бы не драться, лишь бы не видеть приближающихся щупалец к своей жиле.

Я постаралась пройти мимо, прижимаясь ближе к перилам, чтобы не заразиться от Риты паникой. Однако она схватила меня за запястье, вынуждая остановиться, и выпалила:

— Я боюсь! Я так боюсь, что перед глазами плывет. Когда я думаю, что Первый там, за дверью, когда представляю, что он может сделать, если войдет… Скажи мне, что я выживу. Если не скажешь, я просто не смогу. Свихнусь тут.

Слабая, что с нее взять? И пожалеть бы, да… не вышло.

Я разозлилась. Злость была неожиданной и удивила меня саму. Она жалеет себя, трясется, в то время, как я точно знаю… От знания этого тошно, ожидание жжет лопатки, в груди тяжесть — не продохнуть. Мне придется оставить мужа, сына. Бросить друзей. А она…

— Нет! — ответила я резко и выдернула руку. — Не скажу. Готовься к тому, что погибнешь. Если у нас не выйдет, умрут многие. Может, ты. Твои близкие. Готовься к этому и, бога ради, хватит истерить!

— Почему ты так разговариваешь со мной? — возмутилась Маргарита. — Разве не видишь, я и так боюсь, а ты…

Нижняя губа ее нервно затряслась, глаза округлились, наполнились новой порцией слез. Так бы и стукнула!

— Потому что тебе давно пора понять, кто ты, Рита. Ты — хищная. Чистокровная хищная из древнего племени с огромным потенциалом. Ты — воительница, одна из сильнейших в атли. Влад только что потерял защитницу, и сегодня ему, как никогда, нужна поддержка. А все, что ты делаешь — это распускаешь сопли! У нас больше нет времени на нытье. Нет времени на слабость. У нас и жизни почти не осталось. Единственное, что мы можем — стоять до конца. Стоять, а не реветь на ступеньках, как испуганные дети, потому что иначе…

…мы умрем.

— Пора, — сказал кто-то внизу, и воздух вокруг меня стал плотным, обволакивающим, ватным.

Я шла, будто сквозь трясину пробиралась. Шагала вниз, к людям, который сейчас выйдут со мной туда. На улицу. Под моросящий, точечный дождь. Под свинцовое, низкое небо, укутанное в ворох клубящихся туч.

К нему.

— Гарди?

Эрик вопросительно склонил голову набок.