Прощания утомляют лишь в том случае, когда тебя не готовы отпустить.

Впереди меня ждало как раз такое — тягостное, депрессивное, сложное, и я копила силы, чтобы его пережить.

К атли я приехала к обеду. Отпустила таксиста у ворот, коснулась пальцами прохладных прутьев ограды. Набрала на сенсорной панели знакомый код. Толкнула поддавшуюся калитку и вошла во двор.

Солнце уже высушило влажную от ночного тумана плитку, согрело рыхлую землю, сквозь которую пробивались нежно-зеленые побеги цветов. Пахло весной, влажной почвой и прелой листвой. Пели птицы в спутанных ветвях деревьев.

Дом медленно просыпался, отблески рассвета слепили широкие окна.

Влад будто ждал. Замер на середине лестницы. Улыбнулся — несмело, опасливо, будто улыбка могла меня спугнуть. И резанул по нервам тихим «Привет».

Я закрыла дверь и ждала, пока он спустится. А он, словно нарочно хотел помучить, приближался медленно, крадучись. И уже когда почти подошел ко мне, остановился и сказал:

— Хорошо, что пришла.

— Хорошо, — согласилась я. — Я пришла сказать спасибо.

— За что? — Прищурился подозрительно. И радость от встречи сменилась недоверием.

— За то, что помог. Был рядом. И вообще…

— Мне не нравится начало. Будет какое-то «но», да?

— Будет, — кивнула. И собрала остатки воли, чтобы выдержать взгляд — пронизывающий, резкий.

Осуждающий?

Раньше я боялась таких его взглядов. Раньше. Но не теперь. Теперь было просто тяжело. Больно. И жутко не хотелось ранить.

— Почему? — выдохнул он раздраженно. — Что снова не так?

— Влад, послушай…

— Нет! — перебил он яростно. — Я слушал тебя все это время. Ты делала, что считала правильным, и я не мешал. Хватит. Тебе нужно идти дальше. Иначе и правда не будет никакого будущего. Ни у одного из нас. Поэтому давай ты успокоишься, и мы попробуем снова. Осторожно, не торопясь. Я много прошу?

— Нет, — покачала я головой. — Не многого.

— Тогда что?!

— Я люблю Эрика.

Слова — острые, как нож — взрезали воздух между нами. И Влад выглядел так, будто ему дали пощечину.

— Извини…

— Эрик мертв, Полина, — сказал он тихо, но твердо. Сказал впервые, с Того Самого Дня. — Эрик мертв. А ты жива.

Верно, жива. Пока.

— Ты ведь знаешь, как ушла Божена, верно?

— При чем тут… Нет. — Он усмехнулся, нервно, недоверчиво. — Ты не сделаешь этого. Я не позволю.

— Я знала, что не позволишь, — согласилась я спокойно. — Потому и не сказала тебе до…

— До чего?

Влад оказался рядом так быстро, что я вздрогнула от неожиданности. И плечи мои сжал сильно, до боли.

Я молчала — мудрые слова застряли в глотке и решительно не хотели оттуда выдавливаться. Он смотрел на меня, в меня, обнажая душу, выворачивая ее наизнанку. Высверливая каждую крупицу горькой правды.

Для этой правды не нужны были слова.

Мне не нужны были — Влад буквально требовал.

— Что молчишь? Говори!

— Я не сказала тебе до того, как Роб провел ритуал. — И добавила уже тише: — Это мое решение. Я так хочу.

— Хочешь чего? Умереть?!

На секунду мне показалось, он меня ударит. Страшно не было, только усталость усилилась, давила на плечи. И я просто подумала о том, что скоро все закончится, и я увижу Эрика.

— Ты обещал помочь его найти. Теперь найду. Знаю, тебе тяжело понять, но… так нужно.

— Сколько у тебя времени?

— Сегодняшний день. До вечера. — Я вздохнула — Мне жаль.

— Нет, — мотнул он головой и отпустил меня. Гнев растаял, как снег на солнце. Испарился. На смену ему пришло разочарование. Влад больше не