Ему, наверное, показалось мало учиненного там шума, и суетящийся решил подействовать девушке на нервы уже в комнате. До полусонного сознание дошло, что кто-то зашел в комнату, поставил у изголовья кровати стакан, присел, пристально смотря на нее. А она, кажется, так и не закрыла глаза…

– Выпей, станет легче, – Ярослав протянул какую-то таблетку, но, так и не дождавшись реакции, решил все сделать сам – ее обняли за плечи, подтянули выше подушку, усадили. Хочешь не хочешь, пришлось держаться. В одну руку вложили таблетку, а в другую, придерживая, стакан. – Давай, выпей.

С осознанием, чего именно от нее хотят, было еще туговато, но приказу Саша подчинилась. От таблетки вряд ли могло стать легче в тот же миг, а вот вода помогла справиться с пустыней, жегшей горло.

– Хочешь что-то еще? – черт, а ведь так хорошо, что это был всего лишь сон, сложно представить, что Ярослав сделал бы с ней, посмей она сбежать по-настоящему. Он бы не мог смотреть так странно, слишком нежно, слишком обеспокоено, слишком… виновато, что ли…

– Нет.

Только сейчас Саша, наконец, обвела комнату более-менее трезвым взглядом – это не его спальня, и не ее, и, судя по виду из окна, они в городе…

– Где мы?

– В моей квартире, – то, как он смотрел, заставляло Сашу насторожиться. Она не привыкла видеть Самарского таким… Он будто сомневался…

– Как я сюда попала? – последнее, что она помнила, если не учитывать дурацкое сновидение, – утро, когда он пообещал поехать на прогулку. Судя по всему, прогулка удалась… – Глафира знает, где мы? Она снова будет волноваться.

– Ты ничего не помнишь? – в голосе Яра звучала какая-то обреченность, и вот это начинало пугать уже намного сильней. По спине прошел холодок.

– Что я должна помнить?

«Забери ее, Артем!

Нет! Пусти!

В машину!

Нет!!!»

– Саша, – Яр посмотрел ей в глаза, сжимая безвольные пальцы в своих ладонях.

– Что я должна помнить? – про себя Саша молила об одном – чтоб они вчера просто напросто напились и потому она ни черта не помнит, или чтоб оказалось, что она где-то навернулась, ударилась головой, или, или, или… Да что угодно!

– Саша, твоего отца… – боги, как сказать ей об этом? Как сказать так, чтоб не убить своими же словами, как там люди это называют? Помягче? Ну как тут скажешь помягче? – Саша, его не смогли спасти.

– Нет, – она отбросила руки Самарского в тот же миг, как слова сорвались с губ. – Нет. Ты врешь. Если ты думаешь, что это смешно… Пошел ты!

Куда исчезла вся апатия? Неужели она действительно только что не могла поднять даже стакан? Сейчас все было не так. У Саши появились силы идти, бежать, лететь, поднимать камни, весящие тонну, лишь бы доказать – он врет.

– Саша, – Ярослав протянул к ней руку.

– Не смей! – девушка инстинктивно сжалась, отползая на другой край кровати. – Не смей! Заткнись!!! – дыхание вдруг участилось, к горлу подступила тошнота. А если нет? Если не врет?

– Саша, я прошу тебя…

– Нет! – девушка соскочила с кровати, метнулась к двери, как в старые «добрые» времена, оказавшейся закрытой. – Открой!

– Успокойся, пожалуйста, нам нужно поговорить, – Самарский не сдвинулся с места, следя за тем, как она судорожно дергает ручку, бьет по ней кулаком, оборачивается, сверкая глазами.

– Открой!

– Куда ты пойдешь? – Ярослав говорил так спокойно, словно не он только что попытался сообщить о смерти единственного родного для нее человека.

– Не твое собачье дело! Открой!

– Похорон послезавтра.

– Заткнись! – из глаз хлынули слезы, а сжатые кулаки задрожали. Нет. Нет, нет и еще сто раз нет, это неправда.

– Саша, – встав, Яр попытался подойти, он даже толком не знал, что может сделать, чем помочь, эту боль посторонний не заберет, в этом Самарский был уверен, испытал на своей шкуре, но не мог позволить ей пережить то же самое…

– Не подходи ко мне! – Саша отступила на шаг, смахивая с лица злые слезы. Урод. Каким же надо быть уродом, чтоб шутить с таким. – Открой эту чертову дверь! – ударив по ней со всей дури, девушка не обратила внимания, что расцарапала ребро ладони до крови.

Какого хрена льются эти слезы? Она ведь понимает, что он врет. Это не может быть правдой. Так почему же она не способна остановить рыдания, а слез становится только больше?