– Почему ты решился на это? – она вскинула взгляд, задавая вопрос прежде, чем успеет передумать.

– Выкрасть тебя? – Саша кивнула. – Во-первых, если тебе станет от этого легче, ты у меня первая… Заложница, – уголки губ дернулись вверх, в подобии улыбки. – А решился потому, что это не казалось сложным, опасным и беспринципным. Каким, очевидно, видишь все ты. Наверное, сложно понять, но с точки зрения сухого расчета все виделось не так. Выгода больше, чем риск провалиться. Это был просто расчет, Саша, не больше, не меньше.

Честно. Он ответил честно, она была уверена. Не романтизируя себя, не делая из других злодеев.

– А сейчас? – он сказал «был».

– А сейчас все усложнилось. Но мы договорились по одному вопросу. Теперь моя очередь, – Саша напряглась, уже предчувствуя вопрос. – Почему твои родители развелись?

Он предсказуем. В сущности, все время, проведенное тут, он с маниакальным упрямством, так или иначе, пытался выведать у нее ответ именно на этот вопрос.

– Это так важно?

– Мы договорились, Саша, ответ за ответ.

Тяжело вздохнув, Саша начала рассказ.

– Я точно не знаю почему. Могу только догадываться, мне было четыре, я еще мало что понимала, а тем более взрослые отношения. Ну и что, что они часто ругались? Ну и что, что отец периодически уходил в ночь, хлопнув дверью, а мама закрывалась в спальне? За мной было кому приглядеть… Меня все устраивало, меня кормили, со мной играли, может даже любили… – Саша закрыла глаза, снова ныряя в те воспоминания, которые так мечтала бы забыть. – Папа никогда не рассказывал, как все это случилось, почему, что или кто стал тому виной, наверное, все дело в том, что я не спрашивала. Но… Но я правда никогда не спрашивала. И не спрошу.

– Но ведь предположения у тебя есть? – Яр внимательно следил за тем, как Саша устремляет вновь остекленевший, как всегда при упоминании щекотливой темы, взгляд куда-то вдаль.

– Есть. Я помню тот вечер, когда мама ушла, – психологу пришлось когда-то потратить десятки часов, чтобы заставить ее рассказать то, чем она собиралась поделиться сейчас, а ему удалось всего лишь под каким-то дурацким предлогом. А может, все потому, что ей самой хочется поделиться этим? – Было еще не поздно, вроде бы даже светло, я играла в какую-то бессмысленную игру, впрочем, как все детский игры. Если честно, меня не сильно заботили доносящиеся из соседней комнаты крики. Такое бывало часто. Привычно что ли… Я не вслушивалась в то, что кричал папа, и что ему отвечала мама, кажется, там даже вдребезги разлеталась посуда, не знаю уж, о пол, стены, или они бросали ее друг в друга. Но, видимо, ссориться наедине им надоело, они переместились в мою комнату. Боже, как бы я хотела оказаться там, приказать себе закрыть уши и не слушать всего, что они кричали… – Саша тяжело вздохнула, боясь вновь погружаться в эти свои воспоминания…

– Кто он, Настя? Думаешь, я не узнаю? Ошибаешься, тварь! Я узнаю. И тогда, я убью его!!! На твоих глазах убью!!! Ясно? – Титов схватил жену за руку, больно дергая на себя.

– Ты сошел с ума, Костя!

– Это ты сошла с ума, дура! Потаскуха… – так же резко, как мгновение тому он рванул женщину на себя, теперь оттолкнул.

Ни он, ни она даже не замечали, что устроившийся в нескольких шагах от них ребенок, испугавшись их крика, поднял взгляд на разворачивающуюся перед глазами сцену.

– Заткнись!!! – потеряв терпенье, женщина закрыла уши руками, не желая в сотый раз слушать его оскорбления. – Заткнись, заткнись, заткнись!!! Я ненавижу тебя!!! Всем сердцем ненавижу, Костя! Тебе не понять, у тебя нет сердца, но знай, я ненавижу тебя!!!

– Меня это не заботит! Можешь любить, можешь ненавидеть, можешь презирать, боготворить, мне глубоко напревать на твои чувства, дорогая! Но ты не уйдешь, поняла?!

Женщина собиралась крикнуть что-то в ответ, но передумала, произнося слова намного спокойней, чем говорила до этого.

– Зачем я тебе, Костя? Я ведь правда тебя больше не люблю… Или и не любила…

– Ты внимательно слушаешь, любимая? Мне глубоко фиолетово любишь ты меня или нет! Я просто не дам тебе жить так, как ты хочешь, ясно? Ты не будешь делать то, что понапридумывала. Не будешь! Ты будешь сидеть в четырех стенах, изображать образцовую жену и показательную мать. Черт тебя возьми. Будешь! А твоего козла я найду. Не переживай, найду. Найду и урою. А попытаешься связаться с ним сама – урою обоих. Мне терять нечего, чтобы сделать больно тебе – я готов пожертвовать некоторыми своими удобствами. Но своего вы с этим ублюдком не добьетесь!!!

Титов прямо сейчас был готов ее убить. И ее, и ее хахаля.

– Ты не сможешь меня удержать, Костя! Не сможешь. Ни угрозами, ни шантажом, ни силой. Не сможешь!

– Это ты так считаешь!

– Я все равно уйду, слышишь меня? Через дверь, окно, сливной канал, но я все равно уйду!!!

– Иди! А я на это посмотрю! Иди, давай! И Сашу ты тоже в сливной канал засунешь? Думаешь, я отдам тебе свою дочь??? – Титов указал пальцем на притихшую Сашу.