На следующий день Ярослав вместе с Димой снова уехали. От Саши никто не скрывал – в Киев.

– В который раз он уезжает? – Глафира с Сашей стояли на пороге, когда черная машина скрылась за воротами.

– Не знаю.

– Ну хоть возвращается, и на том спасибо, – женщина замоталась потуже в шерстяную шаль, в последнее время с каждым днем становилось все холодней. – Сашенька, я хотела поговорить, насчет того вечера, когда вы уезжали. Ты прости меня, я, наверное, много лишнего наговорила. Это ведь действительно не мое дело. Я просто Ярослава вижу насквозь, и то, что к тебе неровно дышит, вижу…

Саша тяжело вздохнула. В последнее время, все подряд говорили ей об этом, и Глафира, и Артем, даже Дима, пусть и очень своеобразно, да и Ярово «я влюбился» не хотело выходить из головы. И как же не вовремя это было.

– А по твоему поведению мне судить сложней. Ты постоянно закрываешься, и от меня, и от него, да ото всех! Я хотела как лучше, думала, тебе нужно время, чтобы подумать, побыть одной. Думала, что для тебя все слишком быстро развивается, вот и хотела хоть немного оградить, пока могу, пока вы не уехали.

– Спасибо, Глафира, я ценю вашу заботу…

– «Я ценю вашу заботу, но не лезь, старая карга, туда, куда не просят», да? – Глафира обняла Сашу за плечи, делясь своим теплом. Она не сердилась, и не обижалась – не на что, это их судьбы, просто помочь хотела.

– А давайте что-то приготовим? – Саша решила сменить тему, чтоб не накручивать себя еще больше. – Ужасно хочу чего-то вкусного…

Во время готовки очень хорошо думается. Монотонность процессов помогает сосредоточиться на чем-то очень важном. Проблески гениальности не так редко случаются именно в такие минуты. Саша сейчас нуждалась если не в проблеске, то хотя бы шепоте внутреннего голоса, который бы помог решить, как, когда и что делать.

– Вас уже вызывали в милицию? – любитель экстремальных мест проведения встреч, Кущин, подмигнул слишком молоденькой официантке, поглядывая на нее поверх чашки с кофе.

– Еще нет.

– Скоро вызовут. Титов отказался сотрудничать со следствием. Значит, первый подозреваемый у них – вы, – теперь лучезарная улыбка досталась Самарскому.

– Ну что ж, пообщаемся. Мне скрывать нечего.

– Почти. Разве что содержащуюся в заложницах дочь конкурента, да и неприязнь длиной в добрый пяток лет. Интересно, а тот, кто это сделал, понимает, насколько он в шоколаде? С одной стороны – ликвидировать Титова, а с другой – подставить его главного конкурента… Это близко к гениальности, не находите?

– Вам видней.

– Ну да, ну да, – Кущин посмотрел на собеседника с сомнением. – Вы выяснили что-то у Александры?

– Нет. Она не имеет представления о том, что случилось с ее матерью после развода.

– Жаль. Получать информацию из первых рук значительно приятней, чем довольствоваться домыслами.

– А у вас появились новые домыслы? – после их последней встречи картинка в голове у Ярослава вырисовалась достаточно однозначная, если все так, как Кущин предполагает, все становится на свои места, непонятно только одно – какова цель человека, совершившего уже второе покушение – просто запугать или рано или поздно довести все до конца?

– Есть такое дело. Он скорей всего ждет, пока вынесут решение по вашему этому… – Кущин потряс над столом рукой, пытаясь вспомнить слово.

– Тендеру.

– Да, ждет, пока будет решение по тендеру.

– Неплохо ждет. Он же его чуть не пристрелил!

– Ну Ярослав Анатольевич, чуть-чуть ведь не считается…

– Зачем тогда он это сделал?

– Подозреваю, чтоб вызвать реакцию. Вы ведь сами говорили – Титов просто отмахнулся от случая с машиной, не придав никакого значения. От такого отмахнуться сложней.

– Если он хочет Титова убить, зачем ему реакция?

Прежде чем отвечать, Кущин посмотрел в окно, собираясь с мыслями.

– Я достаточно долго работал в отделе, расследовавшем покушения и убийства. Видел в жизни много и хочу вам сказать одно – люди все разные, их мотивы, цели, способы отличаются кардинально, но бывают типажи… Так вот, особые преступления совершаются с мотивом мести. Человеку важно осознание того, кому он мстит, за что это с ним происходит. Анонимки вызывают ноль реакции, машина – сами сказали, осталась всего лишь досадным недоразумением в глазах Титова, а вот просвистевшая у виска пуля… Мы ведь так и не знаем, во что это все может вылиться, но если бы я консультировал