- Пласт!

- Алмазова! - Роман сам не ожидал такой грубости от себя, он произнес эту фамилию в тысячный? Стотысячный раз! Но впервые с такой злостью и холодом. - Ответь, - смягчился он, - ...пожалуйста.

Саня принялась чертить линии на белой хлопчатобумажной скатерти стола. Она всегда так делала, когда размышляла или пыталась решиться на что-то, Роман это хорошо помнил.

- Пожалуйста... - попросил он опять.

- Он взял твое дело. Когда тебя закрыли.

- Зачем? - удивился Пластинин. - Почему?

- Хотел помочь... Чувствовал вину... Пытался вытащить тебя...

- Столько лет?

Саня вздернула уголок рта и пожала плечами.

Так значит Гоша не забыл про него тогда, не кинул, не отрекся от дружбы? Да, не навещал на зоне, не писал, но, возможно, были причины. Он старался помочь иначе, не сочувствием, а действием.

Роману стало стыдно за мысли, которые роились в голове относительно друга все эти годы.

- Мне нужен доступ к результатам его работы!

- Пласт, ты же сам все понимаешь... никто тебе ничего не покажет. Даже я не в курсе.

- Саня, погибли люди, и еще многие могут погибнуть. Я уже нарыл много, но не добрался до главных. Я смогу их остановить.

- Да тобой просто движет месть, а никакое не чувство справедливости или желание спасти жизни. Наши разберутся и без тебя. Козлов крутой, ты сам знаешь. А если хочешь помочь, слей ему всю инфу, что нарыл.

Пластинин болезненно поморщился - подобнаглела Саня, нечего сказать. Он не был идиотом и понимал свои мотивы. Конечно, одним из них было желание наказать тех, кто сломал ему жизнь. А вот чего ему не хотелось, так это доказывать окружающим свою невиновность в том, что произошло четыре года назад.

Однако, когда Саня бесцеремонно ткнула носом в жажду мести, его это сильно задело. Желая ответить ей хоть какой-нибудь колкостью, он, неожиданно для себя, спросил:

- Почему ты тогда уехала в Москву?

Саня замерла с поднятой кружкой, но вопрос поняла сразу, Роман заметил это по ее изменившемуся взгляду.

- Ты ждал двадцать лет, чтобы задать этот вопрос?

- Я жду двадцать лет, чтобы получить ответ.

- Я же говорила... отца перевели...

- Да брось ты... - Роман махнул рукой. - Я в это даже тогда не верил.

Саня налила себе полкружки виски, сделал большой глоток.

- Что уж теперь, может быть давно надо было тебе сказать...

Роман невольно выпрямился на стуле, не веря своим ушам.

- Когда после вступительных экзаменов я уехала с родителями на летние каникулы, оказалось... Ну... в общем, мы с тобой...

- Вот оно что, - Пластинин почесал лоб. - Я проверял, поднимал все твои медкарты.

Алмазова смотрела на стол перед собой.

- Понятно. Ты этого ожидала. Сделала все анонимно.

Она отпила еще глоток.

- Почему не сказала мне? Это же касалось и моей жизни... нашей жизни... зачем ты так?

- Пласт! Не смей, - она взглянула ему в глаза и Роман увидел в них всю историю.

- Отец... это он настоял?

- Он хотел внуков, но позже, когда я сделала бы карьеру, - глаза Алмазовой увлажнились. - А тогда... было слишком рано. Я пыталась возразить, но какой бы дерзкой я не была в те годы, перед отцом я вела себя, как кролик перед удавом. Его авторитет в семье колоссален. А я, по правде, все-таки испугалась. Ведь училась, готовилась, поступила... впереди успешная карьера, а как же иначе? Александра Алмазова не может оступиться, сплоховать, подвести отца, она ведь победительница! А тут - пеленки, какашки, коляски и мамочки-декретницы на детской площадке в подругах. Все разговоры только о том, как мы покушали, как мы поспали...

Тебе решили не говорить. А я... я не могла дальше... надо было уехать, подальше от тебя... понимаешь? Да ничего ты не понимаешь! Хотя сейчас уже и я себя не понимаю. Почему так случилось?

Роман выругался несколько раз, абсолютно не сдерживаясь в выражениях и лицах, на кого они были направлены.