комнате воздух мог быть здоровым? Иногда она стояла, глубоко вдыхала и думала о том, что узнала от миссис Ларк. Вдова сказала лакею, что Эдвард заставлял их пить до тех пор, пока им не начинало казаться, что они лопнут. Он купил им апельсины и варил суп с курицей и овощами. Она не могла не задаваться вопросом о том, сколь многое он изучил перед своими путешествиями. Он должен был выжить.
Иногда он просыпался, когда она читала, но в основном спал. Она дошла до последней записи в журнале, до последней ночи, когда Альберт опустил перо в чернильницу и перенес на бумагу свои мысли. Она не могла прочитать эти слова вслух. Они предназначались ей, и она должна была прочесть их в одиночестве.
Джулия провела пальцами по его последним словам. Знал ли он, что больше никогда не вернется к ней? Или просто говорил общими фразами?
Зная, что следующая страница будет пуста, Джулия все равно открыла ее. Печаль, охватившая ее, была почти ошеломляющей. Ей хотелось большего: больше слов, больше понимания… и прощения за то, что она испытывала такие противоречивые чувства к его брату.
В этих словах читалось разрешение. Весь дневник был пропитан любовью. Он любил ее так же сильно, как она любила его. Он хотел, чтобы она была счастлива. Счастье без него казалось ей невозможным и было сродни предательству. Но в то же время в ней крепла мысль о том, что он хотел видеть ее счастливой и поощрял ее найти любовь, жить дальше. Он знал то, что она недавно начала открывать в себе, и если она собирается быть хорошей матерью для их дочери, ей следует сделать так, как хотел Альберт.
Отложив дневник в сторону, Джулия опустила кусок ткани в миску с прохладной водой, выжала его и протерла им лоб, шею и плечи Эдварда, который по-прежнему оставался неподвижным. Его дыхание было едва уловимым, словно он и не дышал вовсе. Его кожа была пугающе горячей на ощупь. Наклонившись, она прошептала:
– Борись за меня, Эдвард. Альберт хотел бы, чтобы ты это сделал. На самом деле он бы настоял на этом. Борись за Элли. Она должна узнать, чем закончится история.
Его глаза медленно открылись.
– В верхнем правом ящике стола. История дописана и ждет, когда ее расскажут.
Он что, всегда будет делать вид, что не слышит ее слов?
– Ты был таким неподвижным, что я испугалась.
Он слегка улыбнулся и ответил:
– Я уверен, что тебе хочется знать, чем закончится история. Я видел подол твоей юбки из детской.
Значит, она попалась. Джулия вздернула подбородок и сказала:
– Это могла быть служанка.
– Почему ты не заходила?
Она отвела взгляд и, прижав ткань к его шее, ответила:
– Я не хотела доставить тебе удовольствие от понимания, что мне интересна твоя история.
– Все они рассказывались для тебя. Все истории, которые я рассказывал в твоем салоне.
Она изучала знакомые черты лица, желая, чтобы он выглядел не таким изможденным. Она задавалась вопросом, почему она не видела в нем Альберта, несмотря на всю их схожесть? Джулия была озадачена.
– Выздоравливай, и я попрошу тебя рассказать и другие.
